«Я ощущаю её тепло, чувствую на себе её тяжелое дыхание и слышу, как она плачет, – размышлял Гриша. – Всё и правда, как раньше. Как в той спальне, когда она рыдала по Нейту, а я успокаивал её. Всё словно проходит один и тот же круг, только ставки повышаются. Это какая-то игра судьбы. Какой же смысл во всём, если мне приходится из раза в раз видеть, как мои близкие плачут… Я хотел создать новый мир для них, но пока я это сделаю их самих уже не станет. Почему всё так сложно… Казалось бы, я решился окончательно и бесповоротно следовать своему плану, отказаться от них ради них самих. Но всё равно я здесь, с ней и ради него. Думаю только о них. У самого есть жена и скоро будет сын, но сейчас меня это даже не волнует. Почему мне так приятно от того, что она прижалась ко мне? Это чувство совсем иное, нежели с Натали. Его я раньше не чувствовал. Может, потому что связь с Нат – порождение токсичных детских отношений. А с Лотти – чистое невинное детское чувство. Не знаю. Мир перевернулся с ног на голову за эти долгие семь лет. Стал таким мрачным, мрачнее некуда. Лучший друг желает смерти, первая любовь горюет по нему. Как же раньше было всё просто. Нам не приходилось так много страдать. С высоты полёта возраста я вижу это. Тамошние проблемы были пылью на ветру. Вот бы сейчас было также… вот бы окунуться в тот прекрасный мир. Чтобы просыпаться, видеть их радостные лица, спорить, ругаться, играть, веселиться и плакать вместе. И так каждый день. Не так ли должен выглядеть рай теистов?.. Только на мгновение… на мгновение переместиться бы туда… пожалуйста… умоляю».

Слеза прокатилась по его щеке. Её заметила Лотти и подхватила ладонью. Она прикоснулась к его лицу. Их глаза блестели от слёз, а тело дрожало. Гриша взял её за руку. Она была такой маленькой, гораздо меньше его ручище. Аккуратные тонкие пальчики легко проскользнули через его длинные персты и сжались. Неловкое молчание повисло в комнате. Обе души хотели одного: вернуться в прошлое. И они чувствовали, что их намерения схожи. Чувствовали, что желают растворить свои горести друг в друге. Воспользоваться моментом, совершить ошибку, оставить её здесь в Хелмфорте, никогда не вспоминать о ней, но сделать. Их лица были так близко. Лотти ощущала аромат его одеколона, не приторный аромат с нотками боярышника, слегка терпкий аромат. Он доносился с его шеи, с его рук и с его шелковой рубашки. Одним движением она приблизилась к нему, чтобы почувствовать аромат ещё сильнее. Дыхание Лотти тронуло его кожу и пронеслось по ней бурей. Гриша взял девушку за плечи и отодвинул, уставившись в её зеленые глаза. Она в свою очередь лишь улыбнулась, лишь немного приподняла уголки своих губ. После обеими руками прикоснулась к его лицу, нежно провела руки к затылку, а после к волосам, вызвав у него дрожь во всём теле. Тогда Гриша поцеловал её. Тысяча и одна эмоция пронеслись по их сознанию. Они скрестили губы в крепком страстном поцелуе. Лотти сильнее сдавила его рубашку, в порыве пытаясь стянуть её. Григорий опрокинул девушку на кровать, вот уже навис над ней и расстёгивает пуговицы, не прекращая целовать. Рубашка слетала с него, она валялась где-то на полу вместе с галстуком. Он обнажил перед ней свою слабость, свою боль. Шрамы, полученные ещё в детстве. Несколько отметин проходили через его спину, живот и грудь. Они словно пульсировали на его теле. Лотти провела по ним пальцами от начала до конца этих неровных линий. А после начала их целовать. Коротким касанием губ она поднялась от кубиков пресса до шеи. Гриша закопался в её волосах, вдыхая их сладкий запах. Медленно Лотти сняла кофту и лифчик. Небольшая красивая грудь немного качнулась стоило желтому белью исчезнуть. Она смущалась, показывая своё голое тело. У неё была чистая белоснежная кожа, не оскверненная ранами, но она видела в этом хрустальном теле невероятную слабость. Смотря на Гришу, Шарлотта ощущала силу времени, силу той пережитой боли. В тот момент, когда они были наги и как никогда близки, она признала, что и духом, и телом уступает ему. От этого ей стало грустно и ещё сильнее захотелось размыть это чувство в Григории. Они продолжали робко трогать друг друга и в итоге переспали. Эта ночь осталась в том отеле, в том номере. Она была их ошибкой, которую друзья понимали даже в моменте совершения. Их печали не пропали в постели, но они вместе разделили их.