– Понятно, – не дав закончить, ответил он. – Пошли коллекцию покажу, обещал ведь.

– А-а? То есть… да, с удовольствием.

Его комната находилась на противоположной стороне от Гришиной. Впрочем, все другие детские располагались в южном крыле.

– Там не прибрано, уж извини. Мне пришлось повозиться, чтобы коллекцию пополнить приличным экземпляром.

– Что коллекционируешь?

– Сейчас и узнаешь. Маше и Нат не нравится. Они говорят, что это отвратительно. Девчонки, что с них взять, – пожал плечами. – Но мы ведь парни. Уверен, ты оценишь.

Он открыл дверь, откуда доносился странный едкий запах. Свет был выключен, идти пришлось наугад.

– А-а… чем здесь так воняет? – закрыв нос, спросил Дангель.

– Привыкнешь со временем. Я тут кукол делаю, поэтому так пахнет.

– Не знал, что процесс создания кукол может создавать такую вонь.

– Ну так, я стараюсь делать максимально реалистичных кукол. Ребята из школы их высоко ценят.

– Продаёшь их?

– Только неудачные экземпляры. Да где же выключатель?! – пытался нащупать на стене.

Подсознание Гриши твердило, что что-то здесь неладно. Почему-то он боялся разгонять эту тьму.

– Вот он, – утвердил, включив свет.

Комната, и правда, была верх дном, везде валялась одежда и пачки от чипсов. Костя с гордостью держал в руках куклу мохнатой собаки.

– Держи, смотри какая мягкая.

– О-о, действительно! И пахнет, как настоящая собака, – засмеялся Григорий. – Как только у тебя получилось? Шерсть, словно собачья. Удивительно!

– Тебе нравится? Я знал, что оценишь. Чтобы шерсть была реалистичной долго старался.

– Кла-асс. Будто собаку глажу. Милая какая, – с восхищением выдал он.

– А тож. Шерсть-то настоящая, – улыбаясь, добавил малец.

– В смысле настоящая? – спросил, продолжая тискать куклу.

– В прямом. Как же иначе добиться такого успеха, если не использовать качественный материал.

Он продолжал говорить, но Гриша уже не слушал, его взгляд схватился за ванную комнату. Дверь была приоткрыта. Там он увидел ведро, окровавленное, как и сам кафель. Из него торчала щенячья лапка, лишенная шерсти. Оголенная и мерзкая. На фоне всё бубнил Костя, пока Гришу охватил страх. Руки задрожали, да так сильно, что он выронил куклу. К горлу подступала тошнота, голова закружилась, и он потерял равновесие. Он побелел, не мог произнести и слова, лишь кряхтел.

– Эй! Ты чего делаешь!? – крикнул Костя, подняв собаку. – Нежнее надо быть. Ещё раз так сделаешь, прибью.

Гриша в шоке смотрел на куклу. Не осознано он отступал, но ноги его подводили, они тряслись

«Он что… что… он…он снял с неё скальп?»

– А-а, – выдал Костя, осознав. – Я забыл дверь закрыть. Какой я невнимательный. Слушай, правда, будь осторожнее, я ведь столько усилий приложил.

Как только он отвернулся, Гриша смылся. Что есть мочи он побежал в свою комнату.

«Этого не может быть! Просто невозможно… это ужас какой-то! Нужно связаться с мамой. Срочно. Срочно. Она должна забрать меня из этого места!».

Он пронесся мимо Натали, даже не заметив. Она обеспокоенно сопроводила его взглядом, а после посмотрела в сторону, откуда он ломился.

– Эх… Костя снова за своё.

Дангель ворвался в свою комнату, спрятавшись под одеялом. Ручьём с него лился холодный пот, воздуха снова не хватало. Грудь сдавливало от страха, и рука инстинктивно хотела потянуться за лекарством. Но его нигде не было. При этом его продолжало тошнить, он всеми силами сдерживал эти позывы. Вскоре он посинел, горло атаковала ужасная боль. Он чувствовал, как конечности начинали неметь, как всё вокруг темнело. Но тут кто-то сорвал с него одеяло и запихнул ингалятор в рот. Он задышал.

– СОВСЕМ ПРИДУРОК! – в гневе крикнула Натали. – Умереть ведь мог!