Каждое слово отдавало каким-то неясным, гнетущим напряжением между ними.

– Аристократка, которая была ближе всех к упразднению классовой системы, – продолжил Симон, наседающим тоном, – но потерпевшая поражение. Великая Розалия Бунтующая бежала от проигрыша сюда… в гетто. Грустно. И так… иронично.

– А я смотрю, ты не изменился, пусть и прошло больше десяти лет, – ответила она с показным дружелюбием. – Всё такой же напыщенный эксцентричный нарцисс. И судя по тату, гнусная семейка всё тем же составом… без изменений.

– Гнусная семейка, – проговорил он, сжав кулаки. – Да как ты смеешь так говорить про одну из благородных семей?! Оскорбляя нас, ты оскорбляешь себя и своего отца! Ты проста несносна, Розалия!

Она проигнорировала его вспыльчивую реакцию.

– Но ты всегда была остра на язык, – выдал он, резко успокоившись. – Ты верно подметила: я всё ещё женат на Ракшасе. Другую спутницу искать не намерен.

Он показал тонкий узор на безымянном пальце. Это тату символизирует клятву, которую дают супруги во время церемонии бракосочетания. Она пишется на специальном графическом языке и может читаться. Его тату расшифровывалось следующим образом: «Вместе, пока Душа не сделает полный оборот». Смысл тату раскрывает всю серьезность намерений супругов и степень их чувств. Среди аристократов подобное тату считалось очень смелым заявлением.

– Ах, давай опустим эту часть с ностальгией и перейдем к делу, – попросила Роза, расчистив стол от документов. – Симон, зачем ты пришёл?

– Дангель, – лаконично ответил аристократ. – Мне нужен Григорий Дангель.

– Что?! Зачем тебе усыновлять ребенка? – искреннее недоумевая, вопрошала Роза. – Не уж то тот зимний поход в пруд дает о себе знать? – усмехнулась. – Больше не можешь настругать детишек?

– Вовсе нет, – отрезал на корню. – С этим всё в порядке. После Нат у меня родилось ещё двое прекрасных ребятишек. Мои мотивы просты. Я хочу помочь бедному мальчику выбраться из этого смольного болота нищеты. До меня дошли сведения об этом уникальном дитятке, который имеет крайне интересные данные. Такая информация быстро расходится в нужных кругах.

– Не криви душой, Кол Галланд. Я знаю, что ты желаешь усыновить его не из побуждений добродетели. Ты далек от них, как и любой аристократ. Так что отвечай! – властным голосом добавила она.

– У-у, как страшно. Если бы ты осталась в Аристократии, то знала бы… знала бы, что аристократы как класс в скором времени могут и исчезнуть, – выдал Симон неожиданно. – Веяния демократии прошлого, которые ты так любезно привнесла в этот мир, сильно укоренились в рядах низшей палаты. В лице рода Ной Кэмпл.

– Ной Кэмпл? в ней же…

– Именно, – утвердительным тоном сказал Симон, поправляя книги на полке. – Кто бы знал, что один из твоих выходцев – Фарль Ной Кэмпл – станет ключевой фигурой в этом вопросе. Эта семья находилась на самом дне пищевой цепи Аристократии, но с приходом этого мальчишки, – он начал пролистывать книжку, – Кэмплы уже возглавили низшую палату и собираются вторгнуться в круги высшей. Каково было моё удивление, когда я узнал, что паршивец вывалился из твоего приюта. Тогда всё встало на свои места. Я знаю, ты не разделяешь моих консервативных взглядов. И буду честен, меня твоё мнение совершенно не волнует. Но мне нужен этот ребенок, Розалия. Он перспективнее, чем некогда Фарль, и я верю, что в его силах восстановить прежних ход вещей.

– Требовать чего-то от ребенка… В твоём духе, – она с непривычной злобой взглянула на него. – Чего не заручишься поддержкой остальных аристократов? Уверен, они с большим удовольствием поддержат тебя в закабалении простых людей. В чем проблема?