А еще была Гера – бортовой компьютер космолета, полностью персонализировавший себя с девушкой и являющийся неотъемлемым членом экипажа. Некогда Кир дал кораблю такое название в память о погибшей подруге и не ожидал, что тот попытается воссоздать ее образ. К счастью, бортовой компьютер получил слишком мало данных, и эта Гера полностью отличалась от той, в честь которой ее назвали. Это было и к лучшему: распускающийся над океаном цветок взрыва он помнил до сих пор, как до сих пор ощущал грызущее чувство вины и ноющую боль потери.

Впрочем, он уже не был тем мальчишкой, который восемь стат-лет назад очутился в неизвестном для себя мире, практически потеряв память, – годы изменили многое. В душе словно что-то окостенело, сделав его жестче, изворотливее и циничнее, а земная жизнь казалась теперь почти сном, увиденным в далеком беззаботном детстве. Лица друзей, места, события – все подернулось пеленой, медленно истлевая из памяти, заменяясь новыми образами и привязанностями. Он и сам не замечал, как землянин Кирилл Градов медленно уходил в прошлое, растворяясь в Кир Керке – капитане космолета «Гера», одном из космических бродяг, бороздящих просторы космоса в поисках одной лишь им известной цели.

Но было и то, что он не мог забыть, та, чей образ буквально впечатался в полотно его памяти, будоража душу и заставляя ныть все еще не успокоившееся сердце. Зеленые волосы, милый овал лица, курносый нос, бархатная кожа, любящий взгляд огромных фиолетовых глаз и чуть сладковатый вкус поцелуя бледно-розовых губ. А еще тихий шепот: «Вернись, дорогой, я жду тебя». Ее голос все еще звучит в ушах, заставляя просыпаться по ночам и долго сидеть на кровати, обхватив руками голову. Лаймалин, его Лаймалин.

Кирилл скрипнул зубами и вновь припал к горлышку бутылки, словно надеясь, что сок тайры сможет заглушить рвущееся изнутри отчаянье.

Даже лицо матери поблекло со временем, отошло куда-то на задний план, а вот Лайм он не может забыть до сих пор. Несколько раз, когда его охватывало отчаянье, связанное с бесплодностью его поисков, он пытался наладить личную жизнь, осев на одной из множества планет, и один раз даже познакомился с девушкой, ответившей ему взаимностью, но продержался ровно полгода. В результате, плюнув на все, он решил продолжать свои поиски, тем более что порой они приносили неплохую прибыль. Попутная доставка грузов, выполнение кое-каких поручений от частных лиц, найденные в некоторых полетах артефакты, – все это позволяло не только содержать старый дайтанский космолет в исправности, но и полностью обеспечивать свою команду всем необходимым. Так что единственным домом для него стала «Гера», единственной семьей – его верный экипаж, а единственным смыслом жизни – найти путь домой.

А вообще, в первые годы после их отлета с Энгмара, было довольно трудно и не только по причине сложностей адаптации в новом для некоторых из них мире. Мековцы, словно озверев, кинулись искать прорвавшийся сквозь их заслоны дайтанский корабль, который сам по себе был бесценным артефактом. Их спасла только предусмотрительность Рика, предложившего несколько изменить внешний вид космолета. Полгода работы на одной из верфей свободных торговцев и несколько тысяч номиналов, а как результат – стремительный рыбообразный корпус «Геры» оброс второй «шкурой» фальш-обшивки, превратившей ее в неприметный транспортник с торчащими из угловатого тела чашами ионных двигателей. И тем не менее почти полтора стат-года они не решались на дальние перелеты, обходясь в основном внутрисистемными перевозками, ожидая, пока хоть немного стихнут суета и скандалы, связанные с Энгмаром. К счастью, на «Гере» было достаточно различного дайтанского оборудования, и продажа его в качестве артефактов принесла немалую прибыль, позволившую им не особо напрягаться по поводу финансов.