Моя тотемная книжка много лет была «Таис Афинская» Ивана Ефремова. Жизнь, полная приключений и смысла до самых краев. До сих пор она у меня в самом сердце. Но с 2010 года я ее будто переросла. Потому как у меня появилась моя собственная Таис – дочка Таисия. А у Ефремова в книгах линия материнства – это пунктирная линия… Я искала другие тексты и образы, где бы мать была проявленной и в то же время свободной и дикой, уютной, но всегда готовой сорваться в дорогу, неизменно мудрой и ищущей новых смыслов. И такой книги не оказалось. Поэтому пришлось писать ее самой…

Если честно, ничего нового я не придумала. Бродячее краеведение существовало всегда, ведь исследование территории, потребность в перемещениях заключены в человеке на уровне инстинктов. Лишь последние 4–6 тысяч лет люди ведут осёдлый образ жизни. Предшествующие четыре миллиона лет человечество постоянно перемещалось. От того времени сохранилась тяга человека к природе и общению с ней. У взрослых влечение к природе имеет больше познавательный и эстетический характер, хотя и сопровождается неясной инстинктивной тягой. У детей, особенно в пубертатный период, это влечение на «волю» носит рефлекторный характер и, как умничают некоторые, является проявлением «инстинкта кочевья»[1]. Имея наследственную основу и закрепляясь естественным отбором, «кочевой» инстинкт в дальнейшем подкрепляется ещё и воспитанием. Если оно есть.

А бродячее воспитание быть должно, потому как оно как ничто иное дает пищу и выход для другого детского инстинкта – инстинкта познания. Как отмечал академик И. В. Павлов, инстинкт «Что это?» – так он называл этот инстинкт, который является во многом естественным психологическим механизмом познания окружающего нас мира[2] – основной инстинкт здоровых детских особей.

Бродяжничать – вообще в духе детства, вечно ищущего, вечно изучающего, вечно познающего.

Именно на базе этих двух инстинктов хорошо заходят абсолютно любые темы – от таблицы умножения до теории черных дыр. И история, опять же, говорит нам о том, что древние это заметили и научились применять задолго до нас: знаменитый Ликей был оборудован Периклом для прогулок еще до того, как Теофраст купил его для Аристотеля Стагирита, а тот уже открыл там первую школу «прогульщиков». Основатели этой школы полагали, что физическая активность отражается на сосредоточенности внимания, на интеллектуальной деятельности. Когда «тело разогрето прогулкой», то и «мысль становится живее». Сопутствующие привычные движения, не требующие к себе пристального внимания и большого напряжения сил, положительно влияют на работоспособность, на сосредоточенность внимания[3].

Рабиндранат Тагор основал в родном городе Шантиникетане университет, где учили во время прогулок в тени деревьев, как в древности. Жизнь Ж. Ж. Руссо, Дж. Лондона, А. М. Горького, Ф. Чичестера и других замечательных людей, у которых в юношеские годы отмечалась склонность к перемене мест, показывает, что жажда новых впечатлений при благоприятном стечении обстоятельств может превратиться в неиссякаемый источник познавательной и местами полезной деятельности.

В книге «Прогулка» норвежец Эрлинг Кагге приводит исследования и описывает «прогулочный» быт мыслителей и исследователей разных эпох: Дарвин ходил на прогулку два раза в день по своим «тропам для раздумий», Кьеркегор имел привычку бродить по Копенгагену и считал, что лучшие свои идеи он «выходил», Эйнштейн при любой проблеме с решением задач бежал на прогулку в Принстонский лес, а известный всем Стив Джобс также ожидаемо «баловался» прогулками – важные совещания и встречи он проводил, гуляя с коллегами.