Одна из последних записей, касающаяся правления Петра III, датировалась в мемуарах Кейта 23 марта 1762 г. Дипломат рассказывал о том, что был удостоен приглашения на аудиенцию к императору, на которой вручил ему полученное накануне от Георга III послание с поздравлением о вступлении на престол. В нем, в частности, говорилось о пожелании короля, чтобы «первые шаги Его Императорского Величества были направлены на достижение общественного мира, что принесет ему титул европейского миротворца». Поздравления короля были встречены, по словам Кейта, «с благодарностью и теплотой». Император заявил, что признателен королю за его добрые пожелания и что сам он был бы счастлив заслужить подобный титул и приложит все усилия к достижению «этой великой цели». После официальной части начался обед, на котором присутствовало около 40 персон. В середине первой перемены блюд император предложил тост за здоровье короля Пруссии, а к концу обеда «предложил выпить за всеобщий и счастливый мир». Собравшиеся, повествовал посланник, «с удовольствием этот тост поддержали»136.

На этой восторженной ноте завершилось повествование Кейта в мемуарах о правлении императора Петра III. Далее он подробно описывал события дворцового переворота 1762 г., которые нашли свое отражение также в его депешах государственному секретарю. «В пятницу на прошлой неделе в девятом часу утра (в то время как я собирался в Петергоф на встречу к императору) ко мне в комнату вбежал один из моих слуг и в сильном испуге рассказал мне, что на другом конце города обнаружилось восстание. Гвардейские полки взбунтовались и замышляли ни более, ни менее, как свержение императора с престола, – сообщал посланник в Лондон. – Я узнал, что императрица находилась в городе … гвардия и остальные полки гарнизона провозгласили ее своей государыней и императрицей, … она в Казанском соборе, где служили молебен по случаю происшедшего события … Члены всех высших коллегий и все знатные сановники присягали в верности новой императрице, что уже прежде того было сделано гвардией и всеми полками»137.

Кейт обращал внимание, с одной стороны, на тот факт, что эти события были похожи на «внезапную революцию», которая вспыхнула и совершилась «не более как в два часа времени, причем не было пролито ни капли крови», а с другой, подчеркивал, что все происшедшее «замышлялось давно»138. Слышать подобные слова из уст британского посланника неудивительно, поскольку, как мы помним, замысел и конкретный план переворота разрабатывался великой княгиней Екатериной Алексеевной с его предшественником – послом Великобритании Чарльзом Уильямсом еще летом 1756 г.139 Между тем, Екатерина в письме от 2 августа 1762 г. сообщала Станиславу Понятовскому о том, что ее «восшествие на престол» замышлялось шесть месяцев, добавляя при этом, будто бы инициатива предприятия исходила не от нее самой, а от ее ближайшего окружения, а она просто «стала вслушиваться в предложения», которые ей делались со времени смерти императрицы Елизаветы Петровны140.

В письме Понятовскому Екатерина подробно останавливалась не только на событиях, связанных, по ее собственной характеристике, с «переворотом», но и на причинах, которые его вызвали. Петр III «потерял ту незначительную долю рассудка, какую имел, – писала Екатерина. – Он во всем шел напролом, … хотел сломить гвардию, для этого он вел ее в поход; он заменил бы ее своими голштинскими войсками, которые должны были оставаться в городе. Он хотел переменить веру, жениться на Л.В. (Елизавете Воронцовой), а меня заключить в тюрьму»