.), которую я обещаюсь возвратить Его Величеству великобританскому королю, когда он ее от меня потребует»86. Екатерина подобную расписку дала (документ хранится в Государственном архиве)87, хотя и сделала это неохотно, опасаясь, что расписка может попасть в посторонние руки. «Что вы торопитесь с моей распиской на деньги, – возмущалась Екатерина в письме к Уильямсу. – Еще недостает 4 тыс. рублей»88. Даже в одном из последних писем к дипломату, зная, что тот покидает Россию, Екатерина просила об очередном займе. «Милостивый государь, – писала она, – я обязана вам ответом, который я не знаю, как сделать вам; с одной стороны много неудовольствия от вашего отъезда, а с другой затруднение вам сказать то, чего я хочу и как вам это сказать… Я буду говорить с вами прямо: сделайте, чтобы мне дали вперед (если вы это могли бы) такую сумму, какую я получила; если это возможно, чтобы это было еще более в тайне, чем в первый раз (выделено нами – Т.Л.), и не могло ли бы это прийти без того, чтобы знали здесь, что это для меня, но для вашего употребления или под другим каким-либо предлогом?»89. Так или иначе, но, судя по переписке, становилось очевидным: деньги от короля Великобритании Екатерина получила в полном объеме. Елисеева упоминала о двух полученных ею от британцев займах: первый – 12 июля 1756 г. в размере 10 тыс., второй – 11 ноября в размере 44 тыс. рублей90. Однако последняя просьба великой княгини о займе, судя по всему, осталась без ответа.

Надо признать, что британский посол также предпринимал попытки склонить на свою сторону великого князя. 23 августа 1756 г. Екатерина извещала Уильямса о том, что их с князем дом в Ораниенбауме «походил на английскую колонию» из-за многих англичан, которых пригласил и угостил великий князь. Княгиня интересовалась у сэра Чарльза, остались ли его соплеменники довольны оказанным приемом. Уильямс заверял: все англичане, возвратившиеся из Ораниенбаума, пребывают в восхищении, а сама Екатерина их просто околдовала. Хотя посол не обнаружил в великом князе своего сторонника, полагая, что тот «пруссак на смерть единственно из военного вкуса, и это доходит до того, что оно обратилось в страсть и основано на его темпераменте», тем не менее, считал необходимым заручиться поддержкой Петра Федоровича, ссужая его деньгами. «Знаете ли вы, что Его Высочество находится в большой нужде для получения 1600 рублей? – интересовался Уильямс у Екатерины. – Он просил Свалло достать ему их… я ему помогу. Простите ли вы мне этот шаг, так как я думаю, что это подарок, предназначенный для одной особы, которая носит титул любовницы»91. Как видно, дипломат был хорошо информирован не только о финансовом положении великого князя, но и о его сердечных привязанностях.

Тот факт, что иностранные дворы всегда стремились покупать расположение наследников и претендентов с целью изменения внешнеполитического курса государства, признавала О.И. Елисеева. «Елизавета взошла на престол на французские деньги, руководимая Шетарди, которому обещали прекратить войну России со Швецией, – отмечала она. – Сын Екатерины Павел за долгое царствование матери сближался то с одним, то с другим двором, получая займы, и, наконец, обрел постоянных союзников в Пруссии». И как бы в оправдание явно неблаговидных поступков Екатерины Елисеева заключает: «В этом ряду сотрудничество нашей героини с британским послом – не исключение, а правило»92.

Как можно заметить, подкуп высших должностных лиц сделался обычным делом для британского посла. Не только великая княгиня и великий князь, но ряд высокопоставленных чиновников получали значительные денежные суммы от короля Великобритании через сэра Чарльза. Одним из них был известный канцлер граф Алексей Петрович Бестужев-Рюмин. Горяинов так характеризовал его: «Великий канцлер… единственный из всех людей, стоявших тогда у власти, обладавший способностями государственного мужа, человек даровитый от природы и твердого характера, но плутоватый, корыстный.... был увлечен умом Екатерины и ее блестящими способностями,.. смотрел на нее, как на будущую государыню, и … пользовался ее исключительным доверием»