Ниже приводится выдержка из оценки ситуации, которую я отправил в то время:

«…Реальная комбинация, с которой мы столкнулись, – это не только большевики, но и панисламская программа объединения татар Баку[11] с дженгелийцами Энзели – очень сильное антибританское объединение, подкрепленное немецкими деньгами и немецкими офицерами. …Что касается Тифлиса, то мы хотим помочь людям, которые не могут договориться между собой и, кажется, хотят не британского вмешательства, а только британских денег, не более того. Если бы для моей миссии имелась возможность попасть в Тифлис к осени 1917 года, я приложил бы все усилия для сближения двух христианских народов – грузин и армян, одновременно стараясь привести к согласию с ними и татар-мусульман. Только на этой основе можно добиться полного успеха.

Но что случилось за эти шесть месяцев? До сих пор между обеими сторонами религиозные разногласия не только не ослабли, но, наоборот, усилились, а отношение к татарам христианских общин привело первых к симпатии к туркам. Что касается ближайшего будущего, то нужно сначала дать успокоиться Персии и дженгелийцам, и дорога, по крайней мере до Южного Каспия, будет свободна…»

Для эффективной борьбы с дженгелийцами потребуются войска. Поскольку на данный момент у нас их здесь нет, Кучек-хан отказывался вступать в какие-либо переговоры. Как только войска появятся, ему придется либо сражаться, либо, что более вероятно, признать разумность обоюдного согласия.

К середине марта мы прочно обосновались в Хамадане на достаточно надежной основе. Прочность нашего положения значительно усиливала персидская страсть к преувеличению, что очень сильно склоняло чашу весов в нашу пользу. Нам посчастливилось увидеть большинство из телеграмм, которые передавались между различными должностными лицами и которые обычно содержали что-то в таком духе:

«От Х – Z.

Почему вы не сообщили о численности британских войск в вашем районе? Вы не выполняете свою работу должным образом, и вас следует отстранить от нее».

«От Z – X.

Я делаю все возможное, чтобы получить информацию, но трудно выяснить, какие войска здесь находятся. Они не позволяют нам приближаться к своей дислокации».

«От Х – Z.

Вы должны лично удостовериться и передать мне точную информацию. Я должен знать их количество. Вы должны подчиняться приказам».

Такое безапелляционное сообщение беспокоит и раздражает Z, который в пароксизме гнева позволяет себе следующее: «В соответствии с вашими приказами отправляю цифры, на которые можно положиться. У них здесь около 500 человек и двенадцать бронемашин, каждая из которых имеет по четыре больших орудия. Я видел все это своими глазами. Также у них имеется около 150 автомобилей».

Тогда Z, вероятно, улыбается про себя, представляя, как доволен X, получивший столь достоверную информацию.

Мы уже начали понемногу разъезжать по стране, и в разных городах можно было встретить небольшие группы с тремя или четырьмя фургонами «форд», результатом чего стали телеграммы, аналогичные вышеприведенной. Когда X стал складывать полученные от различных информаторов числа, наша группа из двенадцати офицеров, двух писарей, сорока одного водителя и одного броневика должна была вырасти до размеров армейского корпуса. По понятным причинам намеренно опускаю имена и официальные титулы авторов этих телеграмм.

Турки наверняка располагали лучшей информацией, но, вероятно, также сильно преувеличенной, и я не думаю, что они когда-либо могли подумать, что 240 миль дороги от Керманшаха до Казвина удерживали двенадцать офицеров и два писаря плюс броневик. Они находились так близко – например, в Шенни, всего в 100 милях от Хамадана, – что внезапное нападение на наш отряд было бы делом простым и, вероятно, успешным. Кроме того, кругом было полно местных турок, и их оказалось так много, что мы не могли принять меры по их аресту, поскольку у нас не имелось для них ни охраны, ни пайки. Парочку наиболее активных из них пришлось арестовать, но остальных оставили в покое. В большинстве случаев это были наши искренние доброжелатели, главным образом люди, недавно дезертировавшие из турецких частей на северо-западе или из армии, сражавшейся с русскими на этой дороге в 1916–1917 годах. Некоторые из последних поселились в деревнях как мирные жители, обзавелись семьями и занялись домашними делами.