По прибытии в Хамадан нам отвели самые что ни на есть комфортабельные апартаменты в Банкирском доме. Под той же крышей приютились майор Бартелот, капитан Голдсмит, генерал Шор и другие, а очаровательная и неутомимая хозяйка, казалось, была готова принять еще сколько угодно гостей.

При любой изменчивой фортуне расклада сил в Северной Персии Банкирский дом Хамадана выделяется как достопримечательность, надежное убежище для утомленных путников, центр радушного гостеприимства и средоточие всех местных политических новостей.

Первым делом следовало отправить капитана Голдсмита разведать дальнейшую дорогу до Энзели и позаботиться о нашем бензине. Он уехал на следующий день, и судьба распорядилась так, что мы больше не встретились. Путешествуя в одиночку по дороге, запруженной отступающими русскими войсками, он не привлек к себе никакого внимания и, будучи искусным в поиске пути через трудные места, добрался до Энзели, а оттуда до Баку, прежде чем у местных жителей возникли какие-либо подозрения. Так как моя группа прибыла в Баку только через семь месяцев, наши шансы встретиться оказались невелики, а он к тому времени присоединился к полковнику Пайку на Северном Кавказе.

11 февраля машины наконец-то перебрались через перевал. По прибытии в Хамадан вся группа офицеров и солдат была очень гостеприимно встречена американскими миссионерами, которые не смогли бы более тепло приветствовать даже своих солдат. Для всех были найдены удобные квартиры, автомобили отремонтированы, и все было готово к отъезду, когда дальнейшие снегопады заблокировали лежавший прямо перед нами перевал Султан-Булак, что сделало невозможным наше выступление до 15 февраля. В тот день мы выехали в 6.30 утра, и теперь, когда двигались по проложенной русскими твердой дороге, у нас имелись все надежды на положительный результат. Надежды, которые на этот раз оправдались. Снег снова блокировал нам путь, но эвакуирующиеся русские в своем стремлении вернуться домой действовали с такой решительностью, что вскоре пробились через сугробы. В хорошую погоду мы без особого труда преодолели перевал и к двум часам дня достигли Аве (75 миль), делая в среднем около 10 миль в час. На следующий день, 15 февраля, мы прибыли в Казвин, где снова воспользовались гостеприимством Имперского банка Персии, представленного здесь мистером Гудвином. Казвин – город с населением 50 000 человек, одна из многих ранних столиц Персии. Он находится на пересечении дороги Энзели – Тегеран с дорогой, по которой мы прибыли. Здесь, прежде чем двинуться дальше к Каспийскому морю и, возможно, окончательно оставить Персию позади, не мешало бы проконсультироваться с сэром Чарльзом Марлингом, британским посланником в Тегеране. Для позднейших действий на Кавказе доскональное знание обстановки в Персии было бы крайне необходимо, а иметь экспертное мнение этого посланника явилось бы большим преимуществом.

Сам Казвин, казалось, вовсе не был нам рад. В Хамадане кое-кто из толпы улыбался нам, но, войдя в этот город, мы встречали лишь хмурые взгляды; однако население, вместо того чтобы прибегнуть к насильственным действиям, довольствовалось проведением антибританских митингов в мечетях и принятием пылких резолюций. Наш отряд из двенадцати офицеров, двух писарей и сорока одного водителя был определенно слабоват. Но сорок один автомобиль производил совершенно ложное впечатление силы, к тому же у нас имелся в качестве эскорта бронеавтомобиль под командованием лейтенанта Сингера, который раньше нас добрался до Хамадана. Вполне вероятно, что, если бы не броневик, резолюции могли бы перерасти в действия, даже если бы это повлекло за собой нарушение устоявшегося порядка.