– В разгаре шли летние экзамены, – взяла инициативу на себя Рената, – уже были сданы практически все досрочно, и оставался один, который, как мы были уверены, сдадим. Не то что он сложный, нет, скорее проблематичный. Принимала строгий преподаватель, у которой не так просто получить хорошую оценку, так ситуация осложнялась тем, что она уходила в отпуск и появится в университете только осенью. А заменять её поставили преподавателя ещё более коварного. У него есть пунктик: студенты, которые учились не у него, не могут знать хорошо предмет. И он их попросту всех выпроваживал на пересдачу, сразу ставя «неуд», даже не слушая ответ. И провалившиеся студенты обязательно должны были посетить его консультацию, причём не просто поприсутствовать, а активно участвовать в беседе. Студенты давно привыкли к его фишке и, зная, что не избежать с ним встречи повторно, заранее приходили на консультацию, со знанием дела задавали вопросы, чтобы примелькаться перед преподавателем. Тем самым они опережали первый этап неудачной сдачи. Преподаватель обычно говорил им: «Знаю, знаю, вы были у меня на индивидуальном занятии, надеюсь, вам помогли мои тезисы». На что студент отвечал: «Как же, как же, очень ценные знания, помогли понять глубже тему». Но здесь появлялся второй подводный камень. Преподаватель продолжал: «Вижу, вы подготовились, но ваш ответ неполный». В этот момент надо было тяжело вздохнуть. Препод говорил: «Не волнуйтесь, не ваша в этом вина, у вас не было возможности прослушать весь курс моих лекций. Могу поставить только «три», но если хотите «четыре», ответьте на дополнительный вопрос. Нужно было соглашаться, или мог вылететь вообще с двойкой. Здесь срабатывала вторая хитрость студента. Дело в том, что у профессора имелась своя группа повторяющихся из раза в раз вопросов, их не много, не более дюжины, но ответить нужно словами из лекций преподавателя, тогда ты завоюешь его расположения. Что делали студенты: брали лекции у ребят с профессорского курса, вопросы были всем давно известны, они повторялись из года в год одни и те же, ими запасались у старшекурсников и учили ответы. Мы, конечно, могли сделать так же, но была одна проблема: на следующий день у нас были куплены билеты на море, и нам просто было необходимо сдать экзамен своему преподавателю. Тем более что рассчитывали на «пятёрку». Так вот, жду Ангелину у двери в кабинет, пропуская перед собой других студентов, а её нет и нет. А мы всегда сдавали в первой десятке, для этого приезжали раньше, чтобы занять очередь. И её отсутствие меня обеспокоило.

– А я часом ранее бежала в университет и решила срезать путь через давно заброшенную стройку, – подключилась к разговору Геля, рассказывая свою часть истории. – Она настолько давно была забыта, что вся прилегающая территория заросла бурьяном, кустарниками и молодыми деревьями, упорно отвоёвывавшими почву, распространяясь из кусочка оставшегося лесопарка, бывшего в таком же заброшенным состоянии, что и стройка. Огибая строительный мусор, пришла к единственному препятствию, отделяющему от университета котлован, – предусмотрительно кем-то брошенную через него тонкую и узкую доску. На пути к университету оставался заросший, неухоженный дворик с расселёнными давно домами с тёмными окошками разбитых стекольных рам, всё это отделено от стройки забором с дыркой. Препятствие – тонкий мостик, легко преодолеть девушке с гимнастическим прошлом. Ступив на неустойчивую доску, балансируя, продвигалась дальше и дальше, пока не оказалась на середине, ещё немного – и препятствие будет преодолено, но не так всё просто. Вдруг доска напряглась и прогнулась сильнее, задрожав под ногами. Ангелина обернулась в пол оборота и увидела продвигающегося за ней следом грузного, необъятных размеров мужчину. Закричала, чтобы он остановился, но было поздно. Не выдержав дополнительного веса, значительно превышающего допустимый, доска прогнулась и сломалась пополам. Занятия на бревне не прошли даром, и я приземлилась на ступни ног прямо в грязь – накануне был сильный дождь, слегка забрызгав кроссовки и низ джинов.