Люди, приехавшие из районов, оккупировали скамейки, рассовывая по своим объемистым сумкам закупленные оптом продукты. Аборигены же располагались кто на корточках, кто прямо на газоне. Початые чекушки, красные носы и бессвязная речь чередовались с боевой раскраской «дневных красавиц». Со стороны цирка тусовались южные гости, принимающие деньги от малолетних продавцов анаши.

Рядом с ними располагался милицейский патруль. Люди в форме спокойно наблюдали за происходящим, не вмешиваясь в естественный ход событий.

Среди милиционеров я заметил своего соседа по подворотне Аслана Макарова и решил, что это очень кстати, – чем копать ночную трассу Приятеля, проще навести справки о Егорычеве у Аслана.

Макаров сдержанно поздоровался со мной. Очевидно, во время работы им не предписывалось проявлять положительные эмоции.

– Пасем потихоньку, – кивнул он на наркодельцов. – Машина вертится, мы наблюдаем.

Я вежливо поддакнул. Когда моя сигарета была наполовину выкурена и наш неспешный разговор перешел на бесчинства гаишников и новые тарифы штрафов, я вдруг «вспомнил» про Егорычева.

– Как же, как же, – тотчас отозвался Аслан. – Знакомая персона. Только я его уже неделю тут не вижу. А что у тебя за дела с этим типом?

– Дела, как известно, у прокурора, а у меня работа, – ухмыльнулся я – Мало ли с кем приходится нашему брату сталкиваться.

– Сталкиваться? – удивленно переспросил Макаров. – Нет, к Егорычеву это не подходит. Он вроде шестерки у здешних деятелей, да и то сильно сказано. Тридцать лет мужику, а до сих пор не устроен – ни одна преступная группировка его к себе не берет. Вот он и бегает по мелким поручениям, да бутылки по пути собирает. Так что столкнуться с ним можно лишь в битве за «пушнину».

Слушая Макарова, я окончательно убедился в том, что Приятель ночью бродил по милицейским сетям. Очевидно, объективка на Егорычева была занесена в их базу данных, откуда Приятель и скачал информацию.

Кафе «Пьеро», расположенное в пяти минутах ходьбы от цирка, встретило меня прохладой полуподвала и табличкой «Санитарный час».

Отодвинув висюльку из магнитной ленты я проник в просторное помещение, где был встречен печальным рыком щуплой уборщицы.

– Куды ты пресся! Четырех глаз тебе мало, что ли? Пятый купи!

Я поправил сползшие очки и поманил к себе работницу со шваброй.

– Закрыто, понял? – машинально продолжала она орать, но, поскольку я не трогался с места, решила подойти и выяснить, что это за странный тип, который не понимает русского языка.

– Егорычев Ромка давно у вас появлялся? – тихо спросил я, с бесстрастным видом вынимая из кармана пятитысячную бумажку.

– Который посуду сюда приносит? – наморщила лоб уборщица. – Почитай, как с неделю уже носа не кажет. Может, клад нашел?

– А что? Очень может быть, – сказал я совершенно серьезно.

Следующим пунктом моей трассы был банк «Аркадия». Располагалось сие заведение аккурат на месте моего любимого магазина «Lewi's», где я обычно закупал пару-тройку джинсов на месяц вперед. Я успел полюбить веселую джинсовую лавочку и теперь, не скрою, был настроен против «Аркадии» резко отрицательно.

Куда девался магазин – осталось покрыто тайной. Можно было, конечно, привыкнуть за столько-то лет «эпохи реформ», что содержимое помещений может меняться с головокружительной быстротой. Позавчера тут была пирожковая, вчера джинсовый магазин, сегодня банк, а завтра будет салон бесконтактного удовлетворения.

Кажется, это и считается рыночной экономикой – когда сфера обслуживания гибко реагирует на потребности населения. Сегодня, значит, банк важнее.

Мое недовольство удвоилось, когда на самом пороге «Аркадии» передо мной появилась квадратная туша охранника, который посоветовал мне придти завтра, так как сегодня банк клиентов не обслуживает.