В ХХ веке существенную лепту в процесс драматизации зла внес американский кинематограф, который наладил выпуск фильмов, где шло прославление разного рода преступников: грабителей банков, мошенников, убийц и т. д. Появился целый жанр – криминальный фильм. Одним из первых подобных произведений стала лента Фрица Ланга «Доктор Мабузе» (1922), где главным героем был коварный доктор Мабузе, на которого работала целая банда преступников. Этот доктор был выписан режиссером с определенной долей восхищения: Мабузе своими действиями буквально гипнотизировал банкиров, политиков и полицейских, заставляя их исполнять его дьявольские приказы.

Затем был фильм Джозефа фон Штернберга «Подполье» (1926), где зло драматизировалось в облике гангстера, который сбегает из тюрьмы, чтобы вернуться к своей прежней преступной деятельности. В США тогда действовал «сухой закон», благодаря которому американская организованная преступность получила мощный экономический стимул для своего развития – бутлегерство (незаконная продажа алкоголя). Поэтому гангстеры плодились в стране тысячами, наводя ужас на Америку своими кровавыми разборками. Однако на фоне массового обнищания рядовых граждан именно гангстеры были подняты на щит американскими массмедиа, как герои для подражания: дескать, не сидят сложа руки и умеют зарабатывать деньги. Поэтому тогдашнее кино о гангстерах намеренно «обожествляло» их, выполняя своего рода социальный заказ. Вот и главный герой в фильме «Подполье» был выписан авторами с симпатией: в финале он погибал, но не в банальной бандитской разборке, а... спасая жизнь своей любимой девушки.

Читаем у американского кинокритика Д. Паркинсона:

«Появление звука радикально преобразило гангстерское кино. Треск автоматных очередей, крики случайных свидетелей и скрежет шин мчащихся автомобилей наряду с крутыми диалогами сделали все действие куда более волнующим и динамичным. Прототипами экранных громил классической гангстерской эры (1930—1933) зачастую служили реальные гангстеры, орудовавшие в американских городах. Многие сюжеты этих игровых лент основывались на криминальной хронике, публиковавшейся в газетах.

В таких картинах, как «Маленький Цезарь» (1930), «Враг общества» (1931) и «Лицо со шрамом» (1932), большой город представал в облике городских джунглей, где опасность подстерегала человека на каждом углу. Например, «Лицо со шрамом» был наиболее жестоким из всех гангстерских фильмов, снятых Голливудом в 1930-е годы. Это была первая криминальная драма, в которой преступник пользовался автоматом, а всего в картине было 28 убийств. Режиссер Хоуард Хоукс проводил в ней параллель между гангстером Тони Камонте (эту роль сыграл Пол Муни, а прообразом героя стал знаменитый чикагский гангстер Аль Капоне, с которым Хоукс имел встречу и заручился его согласием на выход фильма; правда, к моменту выхода фильма на широкий экран знаменитый гангстер уже сидел в тюрьме. – Ф. Р.) и итальянским правителем ХVI века Цезарем Борджиа, столь же беспощадным и так же сильно увлеченным своей сестрой Лукрецией. И все же, несмотря на многочисленные сцены насилия и утонченные параллели, Хоукс изобразил гангстеров как неких избалованных детей, играющих в смертельные игры. Правда, цензура шутку не оценила, и картина вышла на экраны лишь после того, как некоторые сцены были вырезаны (в 1983 году режиссер Брайан де Пальма переснимет эту картину с Аль Пачино в главной роли. – Ф. Р.)...

Для усиления ощущения постоянной угрозы в этих фильмах большая часть их действия разворачивалась ночью. Неоновые огни, отражаясь в мокрых от дождя тротуарах, придавали городу холодный и враждебный вид. Столь мрачный антураж был призван объяснить зрителю, что толкнуло человека на преступный путь, и в результате симпатии публики оказывались на стороне гангстера. К тому же играли злодеев звезды первой величины – Джеймс Кегни, Эдуард Дж. Робинсон и Хэмфри Богарт, что обеспечивало этим фильмам кассовый успех. Поскольку в конце их персонажи, как правило, погибали под градом пуль, эти актеры приобрели репутацию трагических героев...»