Сейчас я лежу в нашей постели, августовское солнце уже начинает припекать. Повернувшись, я в темноте целую Фильду в мягкую щеку. Потом тихо встаю и выхожу из спальни. Останавливаюсь у двери Петры. Она приоткрыта, и я слышу жужжание напольного вентилятора. Неслышно толкаю дверь. Ее девчоночья комната неизменно изумляет и умиляет меня. На полочках ее «коллекции» – аккуратно разобранные по размеру сосновые шишки, желуди, листья, перья, камешки и прочие сокровища, добытые за домом. Мы живем почти на опушке леса Уиллоу-Крик. Перед тем как лечь в постель, Петра всегда укладывает своих любимцев: кукол, плюшевых собачек и мишек. Игрушки любовно укрыты одеяльцами, сшитыми из лоскутов. В ее комнате пахнет лавандовым шампунем, молодой травой и неповторимой свежестью и невинностью. Такой аромат исходит только от маленьких девочек. Всякий раз, когда я переступаю порог ее комнаты, у меня щемит сердце. Глаза постепенно привыкают к темноте, и я вижу, что Петры в кроватке нет. Я не тревожусь: Петре частенько не спится, и она крадучись спускается в гостиную, где смотрит телевизор.

Я тоже спускаюсь вниз и сразу понимаю, что Петра не смотрит телевизор. В доме царит полная тишина, не слышно ни бубнящих голосов, ни смеха за кадром. Быстро обхожу все комнаты, включаю свет в гостиной – Петры нет. Захожу в столовую, на кухню, в ванную, в свой кабинет – Петры нет. Из кухни спускаюсь в подвал – Петры нет и там.

Взбегаю на второй этаж и трясу Фильду.

– Петры нет в постели, – задыхаясь, говорю я.

Фильда вскакивает и торопливо повторяет мой путь. Петры нигде нет. Я выбегаю черным ходом и обхожу дом – раз, и два, и три. Петры нет. Мы с Фильдой встречаемся на кухне и беспомощно смотрим друг на друга. Фильда тихо вскрикивает и звонит в полицию.

Мы быстро одеваемся, чтобы принять помощника шерифа Луиса в приличном виде. Фильда продолжает бродить по комнатам, ища Петру. Заглядывает в шкафы и в чулан под лестницей.

– Может, она пошла к Калли? – спрашивает она.

– В такую рань? – возражаю я. – С чего бы? Может, ей стало жарко, она вышла на улицу освежиться и заигралась… Сядь, у меня от тебя в глазах рябит. В доме ее нет! – добавляю я громче, чем следует. Фильда кривит губы, и я подхожу к ней. – Прости, – шепчу я, хотя от ее беготни у меня действительно рябит в глазах. – Давай лучше сварим кофе. Он сейчас придет.

– Кофе? Кофе?! – пронзительно кричит Фильда и награждает меня негодующим взглядом. – Да, давай сварим кофе, а потом сядем и будем долго гадать, куда делась наша дочь! Исчезла из собственной кровати среди ночи! А может, мне ему и завтрак приготовить? Яичницу пожарить, испечь пышки? Мартин, наша дочь пропала! Пропала! – Ее тирада заканчивается слезами. Я неловко глажу Фильду по спине. Понимаю, я не в состоянии ее утешить.

Звонок. Мы оба идем открывать. Входит помощник шерифа Луис – высокий, поджарый, очень серьезный. У него светлые волосы и голубые глаза. Луис почти вдвое моложе меня; по возрасту он ближе к Фильде. Мы ведем его в гостиную, усаживаем на диван.

– Когда вы в последний раз видели Петру? – спрашивает помощник шерифа. Я беру Фильду за руку и рассказываю все, что нам известно.

Из сна меня вырывает негромкий рокот – сначала мне кажется, что вдали грохочет гром, и я улыбаюсь, не открывая глаз. Гроза, крупные, холодные капли дождя! Надо разбудить Калли и Бена.

Они оба любят бродить под дождем, который – пусть и ненадолго – заставляет забыть о засушливом, жарком лете. Еще не проснувшись до конца, я хлопаю по другой половине постели, где обычно спит Гриф. Его часть простыни прохладнее, чем моя. Сегодня четверг, он уехал на рыбалку. Гриф уехал на рыбалку с Роджером. Значит, я слышала не гром, а рокот мотора? Я перекатываюсь на половину Грифа, наслаждаюсь прохладой и пытаюсь снова уснуть, но кто-то упорно колотит в парадную дверь, вернее, даже не колотит, а барабанит так, что стены дрожат. Разозлившись, я сажусь и спускаю ноги на пол. Помилуйте, сейчас всего шесть утра! Натягиваю шорты, которые вчера вечером бросила на пол, пробегаю пальцами по взъерошенным волосам и выхожу на площадку. Дверь в комнату Бена, как всегда, плотно закрыта. Комната Бена – его крепость, я стараюсь не заходить туда без нужды. Бен допускает к себе только школьных друзей и Калли, сестренку. Мне это удивительно. Я выросла в семье с четырьмя братьями, но в их владения могла проникнуть только хитростью или силой.