Мистер Болдок с удовольствием прошелся по адресу мисс Уикис:

– Лауре ни к чему наставления этой засушенной старой девы, синего чулка, пусть и набитого мозгами. Ей нужны развлечения, подружки, другие заботы, в конце концов. Иначе, как знать, может произойти трагедия.

– Трагедия? Какая?

– На днях двое вполне симпатичных мальчиков вытащили из коляски свою маленькую сестренку и бросили ее в реку. Сказали, что ребенок доставляет маме слишком много забот. И искренне в это верили.

Артур Фрэнклин был потрясен:

– Думаете, это ревность?

– Да, ревность.

– Но, дорогой Болди, Лаура – неревнивая девочка. Никогда за ней этого не замечали.

– Откуда вы знаете? Ревность терзает душу.

– Она никогда ее не проявляла. Лаура – славная, добрая девочка, но не способная на сильные чувства, я бы сказал.

– Как бы не так! – фыркнул мистер Болдок. – По-моему, вы с Анжелой не знаете собственную дочь.

Артур Фрэнклин добродушно улыбнулся. Он привык к выпадам Болди.

– Будем приглядывать за ребенком, – пообещал он, – если вас это беспокоит. Я намекну Анжеле, что надо быть осторожнее. Скажу, чтобы меньше тряслась над младенцем и побольше внимания уделяла Лауре. Это должно помочь. – И с любопытством поинтересовался: – Я всегда удивлялся, что вы находите в Лауре. Она…

– В ней есть задатки редкой и неординарной личности, – ответил мистер Болдок. – По крайней мере, мне так кажется.

– Ладно… Я поговорю с Анжелой. Но она только посмеется над этим.

Но Анжела, к удивлению мужа, не посмеялась.

– В этом что-то есть. Все детские психологи признают, что ревность к новому ребенку вполне естественна и почти неизбежна. Хотя, честно признаться, я ничего похожего в Лауре не замечала. Она спокойный ребенок. Не могу сказать также, что она уж очень ко мне привязана. Надо постараться показать ей, что я рассчитываю на ее помощь.

И вот несколько дней спустя, когда они с мужем собрались уехать на конец недели к друзьям, Анжела решила поговорить с Лаурой.

– Позаботься о ребенке, Лаура, пока нас не будет. Хорошо? Как замечательно, что я могу на тебя положиться, что ты за всем присмотришь. Няня, как ты знаешь, здесь человек новый.

Слова матери окрылили Лауру. Она сразу почувствовала себя взрослой и важной. Ее бледное личико оживилось.

К сожалению, благотворный эффект был почти сразу же сведен на нет разговором в детской между няней и Этель, который Лаура случайно услышала.

– Ребенок – просто чудо! – воскликнула Этель, нежно ткнув в малышку пальцем. – У-у, наша красавица! А вот мисс Лаура всегда была невзрачненькой. Неудивительно, что отец с матерью никогда не любили ее так, как мастера Чарльза или эту малышку! Она хорошая девочка, мисс Лаура, но больше о ней и сказать-то нечего.

Вечером Лаура опустилась перед кроватью на колени и помолилась.

Леди в голубом не вняла ее мольбе, и она решила обратиться в высшую инстанцию:

– Господь Бог, пожалуйста, сделай так, чтобы ребенок умер и поднялся на небо. Только поскорее.

Лаура легла в постель. Сердце у нее отчаянно колотилось. Она чувствовала себя виноватой, понимая, что совершает зло. Она сделала то, что мистер Болдок ей запретил, а он мудрый человек. В том, что она поставила свечку перед Леди в голубом, она не раскаивалась. Может быть, потому, что не надеялась на результат. И никакого вреда не сделала, когда принесла Джозефину на террасу. Ведь она бы не положила ее в коляску. Вот это было бы злом. Но если бы Джозефина сама…

Но сегодня она перешла границы дозволенного… Ведь Бог всемогущ…

Лауру била дрожь. Но в конце концов она все-таки уснула.

Артур и Анжела уехали.

В детской наверху новая няня, Гвинет Джоунс, укладывала ребенка спать.