– Убрала бы его в сумку, – не задумываясь, ответила русоволосая девушка в джинсах (как было отмечено ранее её собеседником) и оранжевой блузке, внимательно изучая инро[4], также представленное на выставке. Это была красивая сумочка, украшенная резьбой и покрытая лаком в одной из заимствованных китайских техник. Посередине сумочки-инро красовался дракон, изогнувшийся так, будто бы пытался поймать кончик собственного хвоста.

Чтобы протиснуться к витрине, Даше потребовалось некоторое время, но наконец ей удалось занять устойчивую позицию, способствующую продолжительному осмотру музейных экспонатов, выполненных из дерева и кости, инкрустированных хрусталём и драгоценным кораллом. Теперь, когда только стекло отделяло Дашу от миниатюрных фигурок, выставленных напоказ перед посетителями Эрмитажа, в её голове проносился ураган мыслей, начиная от впечатлений о выставке и окружающих людях и заканчивая намерением набросать пару слов для своей колонки. В промежутках между обрывками наблюдений возникал образ аппетитного круассана в форме полумесяца, покачивающегося над чашечкой горячего шоколада. Французская сдоба мешала сосредоточиться на мысли о нэцкэ, но Даша уже достала блокнот на пластмассовой пружине для записи дат, школ, мастеров и других сведений по атрибуции нэцкэ. На выставке были представлены фигурки, символизирующие семь божеств счастья, нэцкэ зооморфного и мифического характера и, наконец, различные сценки из японской жизни.

Даша знала, что данная выставка собрана благодаря усилиям частных коллекционеров Санкт-Петербурга и Москвы. Неожиданно она поймала себя на интересной мысли. «Одна японская поговорка гласит, что вещи похожи на своих хозяев, – пронеслось у неё в голове, – относится ли это высказывание и к данному случаю?» Убрав блокнот в карман, задуманный модельером с правой стороны платья в шотландскую клетку, Даша стала рассматривать людей, слонявшихся в нетерпении заснять себя на фоне японских редкостей, не получив нагоняя от смотрительницы и не столкнувшись лбом или спиною с такими же рьяными любителями искусства. Пока Даша разглядывала толпу, её немного оттеснили от витрин, и, несмотря на то, что сейчас её и нэцкэ разделяла всего пара шагов, обзор был полностью заслонён от девушки. Теперь только толпа превратилась в объект для созерцания, и Даша отметила один интересный факт…

Поток людей постоянно менялся, будто бы косяк разноцветных рыб, пронёсшись вперёд-назад, освобождал место новому потоку. Но три фигуры неизменно оставались в зале. Среди этой тройки выделялась рыжеволосая женщина средних лет, одетая в чёрное прямое платье, дополненное массивным колье. В руках она держала миниатюрный блокнот-книжечку, удобный для заметок на ходу. Словно дельфин, рассекающий волны, она прорывалась сквозь толпу, появляясь то в одном её конце, то в другом. «Странная тактика для сбора информации, – подумала Даша, – разве что… эта женщина занимается анкетированием посетителей…»

Кроме рыжеволосой, выставку не желали покидать в течение двух часов длинный молодой человек с тёмно-русыми волосами и миловидная девушка среднего роста, чертами лица напоминающая японку. Молодой человек был одет в тёмно-синий пиджак, голубую рубашку, элегантные бежевые брюки и зелёный галстук, выпущенный поверх рубашки. Девушка подстрижена а-ля Мирей Матье, а её наряд состоял из белой блузки, подвязанного у воротника алого банта, розовой жилетки, юбки в клетку и завершающего образ японской школьницы фиолетового рюкзачка, на который временами неодобрительно косились смотрительницы.