Воротилась вдова с сыном на прежние места. А пяточки то у них нежные теперяча19. Вдова терпеливо привыкала опять босою ходить, и только теперь поняла, что зря над мужем своим посмеивалась. А сын не стал привыкать, уехал в город, вырос уже. Не принял мамкину блаж. Осталась она одна.

Но глядь через год приплыл к ней её муж и сказал:

– Без тебя помыкался. Решил и без комфорта не могу, и одному смертна тоска. Так что я с тобою жить буду и не прогонишь меня. Но построю я тут комфортобелый20 дом, виллу типа, а песок весь просею, как на приличных пляжах, чтоб ничего в нем лишнего, и боярышник вырублю под корень. Так и стали они жить поживать и пальмы в кадках выращивать.

После того конца обязательно будут обсуждения у костра. К примеру:

– Да кто моря на Волгу променят?! Ни одну бабу не встречал, чтоб она на Карибах пожила, на Мальдивах побыла, а потом на Волгу рыбу чистить вернулась!

Так слово за слово и сложится разговор. Просто рассказанная история без дальнейшей критики не интересна. Вот важно же, быват ли, что кто-то поплывет найденный сланец отдавать. А что волжские женщины самые красивые, за это и битва может быть страшная. Так что крючков в этом сказании много. Как прискучаете21 у костра, можете смело рассказывать и выдавать вдову за свою знакомую.

Иван рыбачил только утром. А Евдоким вечером. Иван утром наловит ведро карасей и продаст. А Евдоким наловит вечером и некуда ему его деть.

Ивана все нахваливают, мол и улов всегда знатный, и караси жирные да сладкие, и рубь сторгует, да и может молоком или яйцами взять.

А Евдокима только жена ругат:”куды столько рыбы, девать некуда, да костлявая надоела, сам чисть, раз под ночь припёр.”

Пробовал Евдоким утром на рыбалку ходить. А до коров рыбачить не получалось. Он любил сам выгнать в стадо. Торопится, в первую зорьку со скотиною управляться. Пока туда-сюда, схватит удочки, да клёва уже нет. Раз с Иваном встретился, тот мимо уже с речки едёт на велосипеде и с улыбкой здороватся. Евдоким на месте застыл, усмешкой ему нарисовалось это просто22 приветствие, так простоял в растерянности и домой воротился.

А вечером друго дело: как дела справит, то и с удочкою можно посидеть, на закат посмотреть. Солнце неторопливо опускатся, любо-дорого любоваться, сколько цветов сменит небо, пока лучи окончательно не пропадут. А что зорька: раз-два-три – да солнышко гори.

Иван же был одинок и хозяйство не держал. С утра забот нет, легкий на подъем, отправлялся на прикормленные места, оттуда на базар, где продавал карасей да покупал кое-чего. Вечером он был уже пьян и никаким закатом не в состоянии был любоваться.

Гнал как-то Евдоким коров вечером из стада и повстречал пьяного Ивана. И така тоска его взяла. Он приличный семьянин, не злоупотреблят, а его как рыбака никто не ценит. А этого Ивашку, грязну рубашку, так за человека почитают.

Зависть рождается в трезвой голове. И решил Евдоким больше на карася не ходить. Да ладно бы это. Приходит на базар и давай судачить над Ивановым уловом:

– Тьфу. Карась. Да карась – это не рыба. Моя Мария Савишна таким брезгует. Я и карася не беру, мусор чего в дом тащить. Сразу выпускаю. Чем торбою рыбу таскать, лучше принести нормальную.

А народ лишь бы болтовню поддержать, кто-то давай поддакивать:

– Я карася тоже не люблю. Костлявый. Что там есть?

– Да уж хорошей рыбки захотелось.

А бабка Матрена поперек всех:

– А я люблю карасей жареных, со сметанкою сладки.

– Тебе всё сладко, и от валенок подкладка, – подшутил Евдоким.

Народ смеется. И Матрёну оттеснили и давай опять подпевать – карась не рыба. И так по народу и пошло, подхватил и понёс. Так карась попал в немилость.