Мимо скамейки просеменила пергидрольная Манька, цокая языком и жадно встряхивая тюлевую штору с позвякивающими на ней зубастыми прищепками. Где-то в горле образовалась несглатываемая горечь, и Илюха потянулся к карману, вытянул оттуда ту самую заветную и только что обретенную бутылочку «Божьей росы» и попытался сорвать с нее пробку. У него ничего не вышло. Он с недоумением вытаращился на бутылку, встряхнул ее и снова попытался скрутить пробку, накинув на нее для верности грязный носовой платок. Пробка проворачивалась в ладони вместе с бутылкой, но с места не сдвигалась ни на миллиметр.

«Захрясла!» – понял Илюха и вдруг подумал, что следовать двум правилам не так уж и сложно. Куда как сложнее выполнять то, что Сан Саныч к счету не представил, но почему-то упомянул – не быть дураком. Как будто это зависит от человека. Щелкнул пальцами, и ты уже не дурак.

Илюха покачал головой и, шелестя сторублевками, зашагал к магазинчику.

– Садись, – сказала Ольга Олеговна.

– Куда? – не понял Димка, окидывая взглядом стоянку возле отдела. Прижимаясь к близким трамвайным рельсам, на ней грелись под почти летним солнцем кореец Васина, китайское не пойми что Пепелаца, Матиз хозяйки из прилегающего дома и уродливый Уазик с какой-то шишкой на крыше – на вид чуть длиннее обычного.

– Сюда, – отчеканила Ольга Олеговна и шагнула к Уазику. – Не тяни резину, лейтенант. Никогда «буханку» не видел?

– Так вы на нем? – поразился Димка, забираясь в кабину и озирая салон, набитый какими-то древними приборами.

– Взяла то, что было, – с какой-то странной усмешкой пробурчала подполковница, разыскивая в сумочке, что скорее напоминала офицерский планшет, ключи. – У него, кстати, центрального замка нет, а передние двери вообще не запираются. Ладно, вот и ключи. Хотя можно завезти и отверткой, если умеючи. Так что велика вероятность, что дали то, чего не жалко. Как тебе удобно, так и думай. Ничего, что я на ты? Но по легенде в прошлой жизни это был топопривязчик УАЗ-452Т-2. Или что-то в этом роде. Я в механику не погружалась, но он служил чем-то вроде передвижного топографического пункта, такой увеличенный до размеров автомобиля курвиметр. Или ты и этого слова не знаешь? Плюнь, не забивай голову ерундой. Короче, когда-то эта хрень помогала определять координаты для запуска всякой разрушительной военной фигни. А теперь – наше средство работы и передвижения. Нам что надо? Проходимость и объемистость. С объемистостью, правда, пока не очень.

Она оглянулась в салон и смешно сморщила нос.

– Гирокомпас, вся фигня. Уже не работает давно, а просто так не выкинешь. Ладно, решим и эту проблему. А может, и не будем.

– А это что? – Димка ткнул пальцем в торчащий между сиденьями крашеный в военный цвет стальной лючок. – Я что-то такого прибамбаса не видел на буханках. Тоже какой-то гирокомпас?

– Нет, – посмотрела на него как на тяжелобольного и вздохнула Ольга Олеговна. – Не скажу, что там было раньше, а теперь здесь термос.

Подполковница нажала сразу на две кнопки, повернула крышку, притопила ее, повернула еще раз, откинула и из нержавеющего нутра вытянула обычный икеевский серый термос.

– Кофе. Будешь?

– Попозже, – кашлянул Димка. – Может быть. Куда мы едем?

– Куда скажешь, – ответила Ольга Олеговна. – Главный ориентир – дело Шмаля. Слышал о таком?

– Елки-палки! – удивился Димка. – Так это вам к Пепелацу надо было. Он как раз и прислан был сюда из столицы два месяца назад, когда кто-то запалил законсервированный заводик Шмаля. А сам Шмаль пропал аж пять лет назад. Меня тогда и в отделе еще не было, учился я.