На рассвете третьего дня нас наконец-то отыскал проводник от Верного Человека. С ним был ездовой слон с погонщиком-корнаком. Жан обменялся с проводником секретным словом, после чего нам было передано устное распоряжение затворника Гоурдвар-Сикри о немедленном выступлении. И мы, чувству я себя на военном положении, с готовностью подчинились приказу, лишь на пару дней задержавшись в недорогом притоне чудесного города.

Ран Мохаем Рай, наш проводник и посланник Верного Человека, был из махратского племени воинов, самой чистой индусской расы на Декане, и являл собой образец терпеливой преданности и надёжности. Постоянно одетый в дхоти и с чалмой на гордой голове, он сразу же втёрся к нам в доверие, и мы приняли его как младшего брата. Когда же в конце концов наш отряд решил выступить, этот воин, обладавший недюжинной силой, легко закинул нас с Жаном в кошель-хаудах на спине слона, и мы двинулись в путь.

Джунгли представляют собой неразработанные массивы тропического леса, покрывающего в изобилии Землю Лотоса вдоль и поперёк по причине природной бесхозяйственности и лишенной деловой смекалки коренного населения Индии. Этим великая страна и обязана отсутствием добротных путей сообщения. Тамаринды, манговые и тюльпановые деревья, а также прочее растительное изобилие джунглей так густо переплетены лианами и разными ползучими пресмыкающимися, что без слона и знания тайных троп, в эти чащобы нечего соваться. Гвоздичные дерева, корица, огневики и другое разноцветье не только утомляют взор, но так густо пропитывают своим ароматом всё окружающее вас пространство, что дышать практически нечем, особенно с похмелья.

Что до животного мира, то со спины слона любоваться им несколько затруднительно, хотя вездесущие мартышки и здесь не упустят случая надоесть путешественнику своим голозадым видом и всевозможными ужимками. Остальная часть фауны, в основном, смотрит на человека, как на легкодоступный продукт питания, чем и затрудняет любование природой. Мы же ели, как правило, фазанов, поставляемых к столу махратом, лишь изредка балуясь вепрем, зажаренным на вертеле.

На одном из привалов, которые мы делали в знойное время дня, расположившись в тени фикусов, я долго не мог задремать, увлёкшись игрой ума и неясными думами. И вдруг мне почудилось какое-то движение в недалёких зарослях молодых пальм. Это насторожило меня, и я окликнул проводника:

– Ран Мохаем Рай, – спросил я как можно более спокойным тоном, не переходя на крик, – с тобой прибыл только корнак со слоном, или нас сопровождает и пешее охранение?

– Сердар, – откликнулся старый воин, – никто кроме меня не знает пути нашего следования.

– Но тогда чьи же это головы мелькают в зарослях? – продолжал допытываться я, указывая на привлёкшие моё внимание пальмы.

Но не успел я и сам как следует задуматься над этим вопросом, как наш проводник гигантскими прыжками, словно спасающаяся от тигра антилопа, уже достиг зарослей и скрылся среди деревьев.

– Жан, – тут же растолкал я приятеля, – наш воин дал дёру, как бы чего не вышло прискорбного.

– Дик, – недовольно проворчал француз, – ты не мог бы отложить решение своих проблем до общего подъёма? Ведь у каждого свои взгляды на досуг.

– Это общие проблемы, – начал горячиться я. – Какого чёрта удирать в кусты, не посоветовавшись с господином, даже если приспичило? Хорошо, если дикарь вернётся один. А если их целая шайка, и они захотят ознакомиться с целью нашей экспедиции? Ведь мне неизвестно, в каких отношениях находятся этот махрат и твой Верный Человек.

Никакой реакции. Тогда я перешёл на официальный тон: