По праздникам крупные школы капоэйры устраивают показательные роды в центре Салвадора. Смотрится, конечно, красиво. Названия школ самые разные – «Союз» (União), «Лунные орлы» (Gaviões da lua), «Ангелы Анголы» (Anjos de Angola), «Золотой закон» (Lei Áurea) – в честь закона об освобождении рабов; по имени основателей капоэйры: Академии Местре Бимба (Mestre Bimba) или Местре Паштинья (Mestre Pastinha), всемирно известные «АшЕ́» (Axé) и «Абада́» (Abadá) и многие другие.
В прозвищах капоэйристов сполна проявляется бразильская изобретательность и чувство юмора. Говорят, что нет такого слова, которое не могло бы стать еврейской фамилией. В португальском языке, пожалуй, нет такого слова, которое не могло бы стать боевой кличкой капоэйриста. Например, можно собрать целый зоопарк: мастер Крыса, Бык, Сова, Утка, Летучая мышь, Леопард, Кот, Жаба; есть прозвища, которые даются по боевым качествам – Весь Жесткий (Todo Duro), Свинцовая Ступня (Pé de Chumbo), Палач (Carrasco) – видимо, в его исполнении, капоэйра не так уж безобидна, есть мастер Китай (China), есть антипод Палачу – мастер Хороший Человек (mestre Boa Gente); в Салвадоре дает уроки мастер Чемодан (mestre Mala), а в Сан-Паулу – мастер Подушка (mestre Travesseiro).
Как бы ни звали учителя, если вы пришли на капоэйру – легкой жизни не ждите. Те, кто придумывал капоэйру в прошлые века, и те, кто ее систематизировал в ХХ веке, рассчитывали на людей, с детства занимающихся тяжелой физической работой, а не на тружеников офиса с сидячим образом жизни. На тренировках придется попотеть.
Я сама капоэйрой занималась немного. Бразильские танцы увлекли меня больше. Совмещать и то, и другое не было времени, да и просто физических сил не хватило бы. Благодаря капоэйре я познакомилась с человеком, сыгравшим важную роль в моей жизни. Жуван Батиста, более известный как Рико Капоэйра (RikoCapoeira), недолго был моим учителем капоэйры и впоследствии стал моим другом, советчиком и защитником в непростой жизни в Салвадоре.
Рико вырос в одном из периферийных районов Салвадора. Его родители работали на временных рабочих местах, а то и вовсе сидели дома без работы. В детстве он познал и голод, и нужду, с восьмилетнего возраста сам вынужден был подрабатывать. Однако трудное детство не заглушило в нем ни тяги к знаниям, ни творческих способностей. Мальчишкой он выучил разговорный английский язык с помощью своего друга – североамериканского проповедника-мормона. Мормоном Рико не стал, но дружба с иностранцем повлияла на его характер. В нем развился и усилился интерес к другим культурам (вообще свойственный бразильцам). Он захотел изучать и разговорный русский язык. На удивление быстро Рико научился строить несложные фразы по-русски, справляясь, при этом и с падежами, и со склонениями.
Недавно он удивил меня, оказавшись, в буквальном смысле, человеком-оркестром. Рико принес мне послушать записанный им диск музыки для капоэйры. Там звучали все традиционные музыкальные инструменты, пел солист и хор. На вопрос, с какой группой он записал этот диск, Рико ответил, что сделал все один. Я удивилась, а он объяснил, что записал звучание каждого инструмента отдельно, потом соединил все с помощью компьютерной программы. Также он «сделал» хор – 8 раз пропел припев песни, потом объединил собственные голоса. Разумеется, все песни были его авторства. Темы песен – капоэйра, борьба афробразильцев за освобождение, красота бразильской природы и культура Баии.
Рико разделяет мое мнение о том, что главное богатство и главный экспортный товар Бразилии – не кофе и сахар, а яркая и самобытная культура, в недрах которой вызревает новая модель человеческих отношений – толерантная, гуманистичная, гармонично сочетающая индивидуальность и коллективизм. Сейчас он работает над проектом по культурному обмену между бразильскими и немецкими студентами. Рико организует культурную часть программы – уроки капоэйры и танцев, праздники и походы на концерты и шоу.