Гранди почувствовал, что он попал в затруднительное положение, – он не может себе позволить наябедничать на девочку, но нельзя было и допустить, чтобы она претворила в жизнь свой безумный план. Но что же делать?

Тут ему в голову пришел великолепный выход из создавшегося положения – который мог даже принести ему самому то, чего он так жаждал.

– Я сам отыщу твоего Стэнли! – пообещал он вконец расстроенной девочке.

Айви захлопала в ладоши так, как делают от радости все девочки ее возраста.

– Неужели, Гранди! О, спасибо! Как я тебе благодарна! В таком случае я беру назад половину всех бранных слов, которые я тебе тут наговорила!

Половину? Неужели его благие намерения стоили всего только отказа от половины оскорблений в его адрес?

– Но пока я попытаюсь там во всем разобраться, ты ничего не должна предпринимать сама! – сказал Гранди девочке. – Иначе ты все напортишь, и тогда я просто не смогу тебе помочь.

– Да, конечно, конечно, я ничего такого не буду делать, – горячо заверила его Айви, – до тех пор, пока ты не приведешь его домой.

Тут голем вдруг осознал, что из-за своего стремления к славе, он впутался в поиск, который запросто может увенчаться неудачей. Но что еще он мог сделать? Айви хочет заполучить обратно своего ненаглядного дракона, из-за которого она давно выплакала все глаза, а ему самому во что бы то ни стало нужно стать героем, да поскорее!

Гранди и понятия не имел, с чего ему следует начинать этот поиск, и потому начал с того, что на его месте сделал бы каждый, – он направился к Доброму Волшебнику Хамфри, чтобы задать ему Вопрос. Он поехал верхом на змее-словнике, которая как раз собиралась отправиться туда же, куда и он. Словник даже в Ксанте считался самой редкой змеей, очень древней, а это был особенно старый экземпляр, за столетия своей жизни успевший нахвататься великого множества самых различных слов, поэтому во время путешествия Гранди приятно побеседовал с рептилией. Единственное, что не понравилось голему, было то, что змея все время пыталась использовать слова, которые звучали по-разному, но обозначали одно и то же. Казалось, что словник делал это намеренно, чтобы показать свою образованность и умудренность жизнью. К примеру, когда Гранди, едва увидев этого змея, поинтересовался у него вежливо, куда тот держит путь, словник махнул толстым хвостом и изрек примерно следующее:

– Я отправляюсь, ползу, передвигаюсь, иду, ухожу, путешествую, перемещаюсь в далекое находящиеся, дальни, неблизкие и не быстро досягаемые, отстоящие на большие расстояния друг от друга регионы, зоны, области, районы, территории.

А потом, когда они добрались наконец до Замка Доброго Волшебника, на Гранди обрушился целый водопад прощаний – до свидания, всего хорошего, наилучшего, наиприятнейшего, ни пуха ни пера!

Наконец, стряхивая с себя навеянное чересчур умной змеей оцепенение, Гранди посмотрел по сторонам и увидел чуть поодаль замок Хамфри. На протяжении уже многих лет всякий раз, как Гранди приближался к этому замку, тот постоянно выглядел снаружи по-разному, но внутри практически никаких изменений заметно не было. Сейчас вот все тоже было странным образом просто – окаймляющий замок ров, серые стены, сложенные из грубых валунов, потертые ветром башни. Весь замок прямо-таки выражал полное безразличие его обитателей ко всему, что происходило за его стенами. Но Гранди-то великолепно знал, что это было совсем не так – ведь не зря Хамфри величали Повелителем новостей, а теперь, поскольку не так давно Хамфри омолодился, он и подавно должен был интересоваться всем происходящим в мире. Волшебник терпеть не мог, когда кто-то беспокоил его по разным пустякам, поэтому он расставил вокруг замка всякие хитроумные препятствия, причем все было устроено настолько хитро, что через эти препятствия могли пройти лишь те, у кого к Хамфри было действительно очень важное и стоящее дело.