– Гм, – с сомнением произнесла Куин, но все же попробовала. На этот раз шар не соскочил в желоб, а сумел удержаться на дорожке и сбил две крайние кегли справа.

Хотя радоваться особенно нечему – на соседней дорожке женщина, которой было никак не меньше шестидесяти, плавной походкой подошла к линии, бросила шар и сбила семь кеглей.

– Уже лучше.

– Два шара, две кегли. Не думаю, что по такому поводу стоит исполнять танец победителя.

– Я не прочь посмотреть на танец победителя в вашем исполнении, и поэтому я вам помогу. Движение должно начинаться от плеча. Превосходные духи, – прибавил он и отправился за следующим шаром.

– Спасибо. – Сделать шаг, наклониться, размахнуться и отпустить шар, напомнила она себе. И сбила одну кеглю с другой стороны дорожки.

– Перестарались. – Кэл нажал кнопку сброса. Решетка с грохотом опустилась, убирая кегли, а на их месте появился новый комплект.

– Она сбила все. – Куин кивком указала на женщину на соседней дорожке, которая села на скамейку. – И никаких эмоций.

– Миссис Кифейфер? Играет два раза в неделю и уже пресытилась. Но это внешнее. Внутри, можете мне поверить, она исполняет танец радости.

– Вам виднее.

Кэл поправил плечи Куин, чуть сдвинул ее бедра. Да, теперь стало понятно, почему этот способ ухаживания дает такой высокий процент успеха. В конечном счете, после бесчисленных попыток, она научилась сбивать несколько кеглей одним шаром, «отгрызая» куски от правильного треугольника.

Здесь было очень шумно – громыхание катящихся шаров, лязг падающих кеглей, возгласы и крики игроков и зрителей, звон автоматов для игры в пинбол.

Куин вдыхала запах пива, воска и мягкого оранжевого сыра – ее любимого – от начо[10], которую кто-то жевал на соседней дорожке.

Типичное американское развлечение, не подвластное ни времени, ни моде, рассеянно подумала Куин, мысленно делая наброски статьи на тему боулинга. Древний спорт – тут требуется дополнительная информация – и прекрасный отдых для всей семьи.

Она подумала, что уже немного набила руку, хотя была еще довольно неловкой и время от времени запускала шар в желоб, так что Кэлу приходилось корректировать ее стойку.

В такие моменты Куин склонялась к мысли несколько изменить характер статьи, подчеркнув не семейный характер, а сексуальность боулинга. Эта мысль заставила ее улыбнуться. Куин приготовилась к броску.

И это случилось. Куин отпустила шар, и он покатился прямо по центру дорожки. Удивленная, она попятилась. Затем еще отступила назад и прижала ладони к щекам.

В животе образовалась пустота, сердце учащенно забилось.

– Ой, ой. Смотрите! Он сейчас…

Удар и грохот падающих кеглей звучали для нее настоящей музыкой. Шар ударил по кеглям, и они полетели в разные стороны. Сталкивались друг с другом, отскакивали, вращались, пока последняя не закачалась, словно пьяная, и не повалилась набок.

– Бог мой! – Куин едва не пустилась в пляс, привстав на носки взятых напрокат туфель. – Вы видели? Вы… – Она повернула к Кэлу светящееся от удивления и радости лицо и натолкнулась на его улыбку.

– Сукин сын, – прошептала Куин. – Я должна вам десять баксов.

– Вы быстро учитесь. Хотите попробовать с разбега?

Она нетвердой походкой побрела к нему.

– Кажется, я… устала. Но как-нибудь вечером зайду сюда еще раз и возьму второй урок.

– Буду рад. – Усевшись рядышком на скамью, они переобулись. – Давайте провожу вас в гостиницу.

– Хорошо.

Кэл взял куртку и по дороге к выходу махнул рукой худому парню, выдававшему туфли.

– Вернусь в десять.

– Тихо, – сказала Куин, когда они вышли на улицу. – Послушайте, как тихо.

– Шум – неотъемлемая часть веселья, а тишина – награда.