11. Ввиду важности и трудности внутреннего и внешнего состояния, переживаемого Россией, частное совещание выражает надежду, что верховная власть призовет свободно избранных представителей народа, дабы при содействии их вывести наше отечество на новый путь государственного развития в духе установления начал права и взаимодействия государственной власти и народа.

Председатель совещания Д. Шипов.

Товарищ председателя Ив. Петрункевич.

Товарищ председателя кн. Г. Львов.

Секретарь Ф. Кокошкин.

Секретарь Л. Брюхатое.

Секретарь Ф. Головин.

Закончив читать, Алексей Федорович постелил себе на кожаный диван белье и, раздевшись, лег, и вскоре заснул.

Дневник Николая II: Была оттепель с ветром. В 12 час. отправился в экзерциргауз с Мишей; мамá и Аликс так же. Праздник гусар удался вполне – полк представился особенно блестяще. После здравиц у нижних чинов все собрались в «дежурке» на завтрак с полковыми дамами, предложенный Енгалычевым. Назначил Княжевича флигель-адъютантом. Вернулись домой около 3 ч. Мамá уехала в Гатчину. Вечер провели как всегда.

Я ПОМНЮ ЧУДНОЕ МГНОВЕНИЕ

ПЕРЕДО МНОЙ ЯВИЛИСЬ ВЫ,

КАК МИМОЛЕТНОЕ ВИДЕНИЕ,

КАК ГЕНИЙ ЧИСТОЙ КРАСОТЫ

Lise скончалась десятого ноября (четверг), а в субботу Алексей Федорович с вожделением смотрел на другую женщину. Все же случилось намного раньше. По пятницам на службу приходят арестанты, по субботам женщины, а по воскресениям мужчины. Так вот, она в первый раз появилась в позапрошлую субботу. Вошла, взглянула на него, их взгляды сошлись, и она, словно одернув себя, опустила голову и больше ее не поднимала. То же произошло и в прошлую субботу, но в эту субботу было все иначе. Она смело встала в очередь на исповедь и терпеливо ждала своего череда. Алексей Федорович то и дело украдкой поглядывал на нее. Если б он угадал в ней девушку, он бы запретил себе, а так он видел в белокурой особе женщину с изящным и стройным станом, что не могло не обращать на себя внимания.

Наконец подошла ее очередь, и она с колыхающейся грудью сделала два смелых шага и оказалась вплотную к Алексею Федоровичу. Тут же ее конфетное дыхание ударило ему в нос.

– Святой отец, я грешна, отпустите мне мои грехи, – сказала она едва слышно.

– В чем твой грех?

– Я распутна, святой отец.

– Снова тебя спрошу: в чем твое распутство?

– Мне идет двадцать третий год, а я уже была два раза замужем, и оба раза неудачно, меня познали одиннадцать мужчин, и Бог мне не дал ребенка, быть может, он стал бы моим успокоением.

– Да. Для твоих лет это много, – серьезно заключил Алексей Федорович.

– Я на Пряжку попала из-за этого. Мой бывший муж сговорился с моим отцом, и они вместе меня сюда запрятали, чтобы я, видимо, одумалась, но я не властна над собой, если чувствую, что мужчина хочет меня.

– Красота женщине Господом дана для того, чтобы они радовали мужчин, а не соблазняли, – начал очень неуверенно Алексей Федорович. – Вы и в будущем должны контролировать свои желания и немедленно пресекать все искушения своей плоти. Поверьте, ваша добродетель – красота – не в наказание вам дана, а в награду, которую вы должны дарить людям, но всему есть предел и его надо знать. Сахар тоже вкусен, а если переборщить, то будет приторно. Так и с вами. Как зовут вас?

– Ева Александровна Шуберт, урожденная Куликова. Святой отец…

– Что еще?

– Бабушки, которые сюда ходят, говорили мне о вас, что вы очень хороший священник. Я бы хотела, чтобы вы стали моим духовником. Я скоро буду выписываться из больницы, так вот, я бы не хотела потерять вас. Мне просто необходим проводник в этом мире, полном до краев греха. Иначе я захлебнусь в нем и погибну.