Принесло ли это мне удовлетворение? Отнюдь. Девушка извивалась, тяжело дыша, насколько позволяли ей невидимые путы. Побелевшие губы раскрывались в безмолвном крике. Потоки тёмной энергии скользили между моих пальцев, искрясь и переливаясь в ответ на боль и страх солнечной эльфийки. О да, я разглядел несколько новых необычных нитей, требующих изучения, но никак не мог сосредоточиться на них. Эльфийка больше не смущала меня взглядом, да она и не могла ничего разглядеть сквозь пелену боли. Однако я нервничал и никак не мог полностью отдаться процессу. Муки беспомощной девушки впервые не доставляли мне удовольствия.

Я заметил на щеках эльфийки слёзы и замер в замешательстве, наблюдая за их медленным движением по гладкой коже. Потоки тёмной энергии всколыхнулись и искривились, словно пытаясь обойти девушку стороной. Я никогда раньше не сталкивался с таким эффектом. Запечатлеть, запомнить, воспроизвести и изучить – вот что я должен был сделать и сделал бы, находясь в здравом уме. Но завороженный молчаливыми слезами эльфийки я едва обратил на них внимание.

Бесполезно. Злясь на себя, я распустил заклинания, и девушка с тихим стоном рухнула на пол. Не глядя на неё, я вышел из палатки. Пока я не могу справляться со своими эмоциями, это просто бессмысленная трата времени.

Как ни странно, Вайриса снаружи не оказалось. Приводить пленницу в порядок самостоятельно я не собирался, поэтому решил поискать помощника в палатках коллег. Тех, разумеется, что были не против принимать посетителей во время экспериментов.

Пытаемые в палатках коллег эльфы не вызвали у меня никакого сострадания. И что не так с моей пленницей? Быть может, попросить Сольвера заменить её? Нет, это вызовет ненужные вопросы. Тем не менее, в лабораторию Сольвера я всё же заглянул. И, помимо самого некроманта, обнаружил там и своего помощника.

– Так быстро? – вампир и не пытался скрыть удивление. – Что случилось?

Я скрипнул зубами. Сольвер с интересом уставился на меня. Хоть он и не сплетник, Вайрису стоит лучше следить за тем, что и при ком он говорит. Да и по моим ощущениям времени прошло предостаточно.

– Разве быстро?

Вампир изучал меня внимательным взглядом.

– Прошло всего два часа, Меркопт.

Я надеялся, что на лице не отразилось моё потрясение. Обычно я тратил на пленников часов шесть. Да, сегодня я покинул палатку раньше. Но всего два часа?

– Не важно. Иди и приведи пленницу в порядок. Кажется, её вырвало.

Вайрис подчинился, как ни странно, без всяких выражений. Я вышел следом, извинившись перед Сольвером за беспокойство. И тут вспомнил – ведь помощник был на меня обижен. Его так шокировало моё поведение, что обида отошла на второй план, уступив место любопытству? Меня это совсем не обрадовало.

Когда я вернулся к палатке, Вайрис как раз покидал её. По его взгляду я понял – вампир разочарован.

– Девчонка спит, – буркнул он. – Отключилась, по-видимому, сразу.

В его глазах читался невысказанный вопрос: что меня так взволновало? Но спрашивать Вайрис ничего не стал – побоялся показаться невнимательным и поверхностным и тем самым рассердить меня. Это принесло мне некоторое облегчение – вампир решил, что меня потрясли результаты исследований, которые ему малопонятны, но очень интересны. Пойми Вайрис истинную причину моего срыва, он бы повёл себя совсем по-другому.

– Хорошо. Можешь идти.

Вайрис ушёл. Молча, без привычных шуточек и предложений помочь. Не найдя в эльфийке ничего интересного, он снова вспомнил об обиде.

Я вошёл в шатёр. Девушка действительно спала, свернувшись калачиком возле очага. Такая реакция после пыток не редкость. Затаив дыхание, я присел рядом с эльфийкой. Сейчас меня не выводил из равновесия взгляд её золотистых глаз, и я хотел получше её рассмотреть. Вайрис умыл пленницу, и сейчас она, спящая, умиротворённая, с мерно вздымающейся грудью, показалась мне самым совершенным земным творением. Открытая, светлая, невинная и абсолютно здесь неуместная. Её чистота словно изобличала мою порочность. Я трепетал, как недостойный жрец перед внезапно открывшейся ему священной тайной.