Каждый запрет в адрес братств вызывает массу вопросов как с юридической точки зрения, так и с точки зрения здравого смысла. Юридически защитники братств часто описывают такие действия как нарушение первой поправки к Конституции США (свобода собраний) и четырнадцатой поправки (только суд может лишить гражданина прав, но не администрация университета). С точки зрения здравого смысла администрации университетов часто уличают в непоследовательности и выборочности применяемых мер. Тот же Гарвард запретил братства и сестринства, которые традиционно были преимущественно белыми, но не стал ограничивать деятельность других видов самоорганизации, состоящих исключительно из афроамериканцев или азиатов[131]. Кроме того, эта кампания, направленная против мужских братств, которые не хотят принимать женщин, ударила и по гарвардским сестринствам, которые теперь тоже не могут жить как раньше, хотя и были альтернативой и противовесом братствам. Одним словом, не всегда ясно, насколько цель администрации соотносится с тем подходом, который она применяет. Часто оказывается, что администрация действует грубо и неповоротливо, не решая полностью изначальную проблему, но создавая несколько новых.

Некоторые студенты говорят, что «греческие буквы» страдают из-за предвзятого и несправедливого освещения в СМИ, в том числе студенческих. Они заявляют, что негативные истории, связанные с братствами и сестринствами, специально раздувают и преувеличивают масштабы нарушений и степень общественной опасности. В то же время медиа сознательно не освещают благотворительность, которой занимаются «греческие буквы». Это связывают с тем, что братства воспринимаются как оплоты консерватизма в кампусе – а студенческая пресса в большинстве случаев состоит из журналистов с более левыми взглядами. Даже учитывая, что обвинения в расизме и домогательствах появляются не на пустом месте, из-за них достается и братствам, непричастным к чему-либо постыдному.

Как это часто случается в области бюрократического контроля, меры, регулирующие «греческие буквы», далеко не всегда останавливаются на одних лишь разумных и необходимых вопросах – рано или поздно они отрываются от реальных проблем. Администрации многих университетов пытаются влиять на жизнь братств и сестринств, вмешиваясь даже в те стороны их жизни, которые слабо связаны с хейзингом или другими опасными проявлениями. Например, в 1998 году новый президент Дартмутского колледжа Джеймс Райт убедил членов попечительского совета принять новую инициативу по улучшению общественной жизни студентов. По его предложению университет ограничил количество кег с пивом, которые студенты могли купить, и заставил их регистрировать каждую из них. Кроме того, появился запрет на жилье вне кампуса – если студенты решили проживать не в утвержденном колледжем жилье (например, в доме братства, попавшего в немилость руководства), они не могли посещать занятия. Разумеется, это вызвало негодование членов «греческих букв» в кампусе – они не собирались подчиняться таким правилам.

Еще одно из правил запрещало устраивать бары – университетскому начальству они показались крайне вредными. Чтобы не нарушать эту норму, «фратбои» просто построили передвижной бар на платформе: он ничем не отличался от стационарного с точки зрения выпитого, но формально не подпадал под запрет. Так правило стало бессмысленным, а администрация выглядела нелепо.

Аналогично просто и абсурдно обошли и ограничение на проживание в жилье, не одобренном администрацией: студенты просто воспользовались несовершенством компьютерной программы и указывали адрес студенческого центра кампуса. Ну а попытка ограничить употребление пива, начав войну с пивными кегами, обернулась абсолютным провалом. Ограничение было неудобным для братств, привыкших централизованно закупать пиво в больших количествах, но об его отмене заговорила сама администрация и другие противники «греческих букв» в университете – братствам пришлось перейти к закупке баночного пива. Многоразовые бочонки заменили тысячи одноразовых пивных банок, разбросанных по всему кампусу