Пройдя курс гимназии, я узнал несколько эпизодов из жизни ветхозаветных патриархов без всякого объяснения глубокого внутреннего значения их примера для нас, узнал точное число лет, прожитых ими, и точное измерение Ноева ковчега; узнал несколько чудесных обстоятельств из жизни пророков и не слышал ни малейшего намека на содержание наиболее замечательных из пророческих книг; ни одного слова из этих страниц, полных жгучего вдохновения, которые писали эти колоссы духа: Исайя, Иеремия, Иезекииль, Ездра, когда дух Божий был на них[389]. Узнал о слабостях царя Давида и остроумии царя Соломона и не слышал ни о глубоком внутреннем смысле псалмов, ни о неисчерпаемых рудниках мысли в книгах Соломона. Узнал о чудесах, сопровождавших рождение, жизнь и кончину Господа нашего Иисуса Христа, и не получил ясного понимания громадного значения неисчерпаемого богатства содержания Нагорной проповеди, бесед Спасителя в Евангелии от Иоанна и апостольских посланий.

Что же могло дать мне подобное преподавание Закона Божия?! Что сказали бы тому, кто вздумал бы заменить преподавание геометрии серией эпизодов из жизни Архимеда и других великих геометров с подобными исчислениями величины тех геометрических фигур, которые они чертили?! Тем менее простительно подобное отношение к абсолютной истине Божественного Откровения!

Вся история Ветхого и Нового Заветов – непрерывная серия чудесных событий. Вполне признавая не только возможность чудес, но и то, что они ежеминутно совершаются и в нас самих, и кругом нас, вполне понимая их громадное значение для очевидцев в минуту их совершения, мы не можем не признавать значения повествования о них второстепенным сравнительно с насущною необходимостью ясного цельного христианского мировоззрения и учения Христа Спасителя. Людей, верующих в чудеса, ни в чем не убеждают, так как верят они рассказам о них не раньше, а после того, как свет веры озарил их; ничему и не научают, так как совершать чудеса научает вера, а не пример чудес, совершенных другими. Для человека неверующего рассказы о чудесах не имеют ровно никакого значения; он просто отвергает их достоверность, что и делает в настоящее время большинство юношей, получающих образование в псевдохристианских школах.

Столь же плачевны и результаты преподавания катехизиса. О, если бы он выполнил то, что обещает на первой странице. На вопрос о значении катехизиса, он отвечает: Православный катехизис есть наставление в православной вере христианской, преподаваемое всякому христианину для благоугождения Богу и спасения души, и далее, на вопрос о том, что нужно для благоугождения Богу и спасения души, он отвечает прекрасными словами: Во-первых, познание истинного Бога и правая вера в Него; во-вторых, жизнь по вере и добрые дела. Вот широкая, прекрасная программа: научить познанию истинного Бога – значит научить абсолютной истине бытия, озарить светом небесным стройное, цельное мировоззрение, в котором Бог есть альфа и омега[390] мироздания; научить тому, как жить по вере и творить добро – значит дать определенный ответ на вопрос, как жить, указать путь алчущим и жаждущим правды к источнику воды живой, совершить великое чудо претворения буквы мертвящей в дух животворящий слова Бога живого.

Тот, кто изучит Библию и поймет заключающуюся в ней абсолютную истину вечной правды Божией, поймет и живое значение тех глубоких истин, которые для остальных кажутся в катехизисе такою мертвою буквою, но не в катехизисе он почерпнет понимание животворящего духа религии. Все, долбившие наизусть катехизис, знают, каким мертвым духом ученого педантизма веет от этой книги, как она мало способствует пробуждению живого интереса к познанию абсолютной истины, живого понимания способов осуществления в жизни правды Божией. И вот молодые христиане, на самом пороге жизни приняв в катехизисе животрепещущую правду бытия за бессодержательную риторическую формулу, как они приняли судьбы человечества на уроках священной истории за фантастическую сказку из «Тысячи и одной ночи», надолго теряют охоту вникать в основные вопросы жизни, без которых, однако, невозможно разумное существование.