Я замираю, впиваясь в него глазами. Наверное, так смотрит жертва на хищника в секунде от того, чтобы быть сожранной. Так или иначе, он чувствует этот мой взгляд.

-Ничего не бойся,- шепчет тихо, но так уверенно,- я не причиню тебя зла…

Эти слова идут в диссонанс с его агрессивностью. Но они и правда меня успокаивают

Кладет руку на шею, заставляет приподнять голову, прикладывает бокал красного, стоящего на тумбочке, к губам.

Я жадно пью. У меня нет другого выбора. Он лишил меня его. О мысли об этом между ног все загорается и скручивается в узел.

Струйка рубинового Бордо стекает по подбородку и шее, он слизывает ее. Ножка хрустального бокала цокает, соприкасаясь со столешницей. Он снова переводит глаза на меня, ложится сверху, разводит мои ноги и резко заполняет собой.

7. Глава 6

Глава 6

Вскрикиваю и впиваюсь ногтями в его плечи. Мужчина не стонет. Только тяжело дышит. Я словно бы со стороны завороженно смотрю на его действия. Он дегустирует меня, как только что пробовал вино. Его действия как искусство. Никогда такого не видела. Никогда такого не чувствовала.

Глаза с его лица опускаются на мощные руки и замирают на черном изображении, которое так близко и так реалистично, что хочется вздрогнуть. Это татуировка дракона. Агрессивная, даже брутальная, пугающая. Зверь раскрыл пасть и вот-вот тебя спалит, извиваясь в триумфальном танце победителя, словно бы подпитываясь, взаимодействуя с рельефными венами на этих руках… Завораживает. Страшно.

Он замирает. Видит, что я ее разглядываю. А когда поднимаю глаза к глазам, снова смотрит в самую мою душу. У меня дикое ощущение- что он вовсе и не человек. Какой-то дикий, сумасшедший соблазн, который захватил все мое естество. Словно бы он и есть этот самый дракон- его человеческое воплощение…

Даже смешно по-циничному. В преддверии года дракона у меня вот такое ранде-ву, о котором я даже помыслить не могла…

Из оцепенения меня вырывает его резкий толчок внутри, посылающий по всему телу сладкое ощущение наполненности. Второй, третий. Он уже не держит себя. С каждым движением его напор все более яростный, заставляющий блаженно-потерянно откинуться, сдаться, улететь. От его грубых движений меня швыряет по кровати. Тело привыкает к вторжению и подстраивается. Я ощущаю себя женщиной. Настоящей женщиной. Созданной принимать. Созданной получать удовольствие от того, что ее берут.

-Узкая, как целка, но слаще… Не зажатая, но не раскрытая…- шепчет он мне грязно, прикусывая мочку, на которой дрожат мои сережки с фиолетовым аметистом- мой талисман, с которым я не расстаюсь со дня своего пятнадцатилетия. Подарок бабушки, которая говорила, что этот камень охраняет здоровье хозяйки, дает душевное равновесие и защищает от «дьявольского искушения».

От последнего можно бы было гомерически рассмеяться, если бы сейчас мне не было над чем так серьезно сосредоточиться- над этим самым «дьявольским искушением», которое в буквальном смысле пожирало меня всю.

Жесткие губы прохаживаются по подбородку, шее, груди. Втягивают острые пики сосков, заставляют выгнуть спину колесом от грубых ласк, вторящих резким, размашистым толчкам. И кричать, кричать, кричать ему навстречу. Ловить концентрированное дыхание.

-Восхитительная, - шепчет и закидывает мои ноги себе на плечи. Я кричу от страха и глубины, которой меня еще там не касались. Он снова усмехается, заливая меня своим горячим, как раскаленный шоколад, взглядом. Как же сверкают его глаза. Только один этот взгляд способен привести в сумасшествие любую женщину. Подождите меня осуждать. Если бы видели эти глаза, вы бы и сами потеряли голову. В них огонь. Война. В них сама жизнь и смерть. В них все то, что есть между острым клинком и дико бьющимся сердцем…