– Откуда такие деньги? Вы разве не государственная организация? – удивилась Ольга.

– Государственная. Но у нас большие дотации и много спонсоров, – улыбнулась начальница. – А еще – я в тебя верю.

– Ну… ребята, и правда, стали лучше ходить…

– Это мелочь. Оля, – Антонина Валерьевна заглянула девушке в глаза, – я жду от тебя другого.

– Чего же? – растерялась она.

– Поставь с ними балет.

– Как?!

– Не «Лебединое озеро», конечно. Что-нибудь авангардное. Чтобы никто ничего не понял.

– Вы знаете, по каким критериям отбирают в балет?

– Правила для здоровых здесь не работают. Если есть театр слепоглухих, почему больные аутизмом не могут поставить балетный спектакль?!

И опять Ольга привычно ждала: что сердце екнет, затрепещет, забьется в панике. Однако ничего подобного не случилось. Ей не терпелось поскорее вернуться домой и ринуться в виртуальную балетную библиотеку.

Не успела выбрать партитуру и начать среди пациентов кастинг, сразу и в личной жизни подкрались изменения. Познакомилась с Гошей – очень банально, в супермаркете. Он спросил, для чего Оля покупает пророщенную фасоль и подойдет ли сей продукт на гарнир к сосискам. Девушка прежде терялась, когда к ней обращались пикаперы, но могучему, с добрыми глазами, парню весело улыбнулась и посоветовала взять что-нибудь более калорийное. Пока вместе собирали ему тележку, а ей корзинку, Оля (абсолютно спонтанно) дала незнакомому витязю телефон. Он проводил ее до дома и серьезно сказал: «Я теперь твоим личным псом буду. В любое время зови. И служить буду. И рвать – за тебя».

И сердце бывшей трусишки растаяло окончательно.

Римма

До деревни Загорье пришлось идти по обочине шоссе – даже намека на тротуар не имелось. Ветер грозил перерасти в ураган и пробирал настолько, что ощущение – будто Арктику покоряешь. Ох, до чего я проклинала свою легкую куртку, безбагажный билет и холодный апрель!

Хоть какой бы магазинчик рядом! Ватник купить или одеяло! Но места совсем глухие, даже продуктовых нет, и почти все дома – с темными окнами. А если еще и Ольга не придет?

Но она пришла. Высокие резиновые сапоги на меху не мешали ей шагать от бедра, и даже в залатанном военном ватнике она выглядела безупречно красивой.

Ольга с сожалением взглянула на мою практически бумажную куртяху. Вздохнула:

– Нашли вы, в чем приехать!

И достала из внутреннего кармана военную, защитного цвета, флягу.

Мы стояли на мостках, у ног пестрела ледяной серой рябью река Великая. Ледоход уже прошел, но в воде тут и там еще вспыхивали яркими звездами осколки льда.

Вечерело, ярко-красное солнце падало в воду, ветер с сумасшедшей скоростью гнал облака, плел из них узоры.

Оля виновато проговорила:

– Я бы вас домой пригласила, но Гошу расстраивать не хочу. Он про аутистов больше слышать не может.

– Так пойдемте ко мне, я студию сняла, тут совсем рядом.

Но девушка покачала головой:

– Здесь не Москва. В чужую квартиру зайдешь – мигом доложат. С миллионом деталей. А Гошка ревнивый у меня. Так что давайте потерпим. Я специально для вас коньяк принесла. Держите. – Она протянула мне флягу.

Частный детектив никогда не станет пить с фигурантом. Тем более его спиртное. Но я задубела настолько, что с легкостью нарушила профессиональный кодекс. Послушно сделала глоток, потом второй. Лучше уж употребить на работе, чем совсем несолидно стучать зубами.

– А дома – сразу в горячую ванну, потом теплые носки и в постель, – заботливо проинструктировала Ольга.

– Д-давайте к делу, – попросила я.

– Давайте, – согласилась она. – Я так поняла, Ярик ждет от меня видеописьмо? А что он хочет услышать?

– Не знаю, – улыбнулась я. – Оля. И видео. Все, что сказал.