— Садись, — говорит отрывисто.
— Это… — отодвигаю свой шарф. — Предложение или приказ?
— Предложение. И оно не безлимитное, — отвечает сухо.
Это явный намек на то, что мне следует побыстрее шевелить задницей, но я медлю пару секунд. Переминаясь с ноги на ногу и всматриваясь в его подбитое лицо.
— Ну, и? — с претензией выгибает брови.
Ладно, черт…
Я так замерзла, что села бы в тачку к сатане.
Открыв дверь, забираюсь в салон и тону в глубоком кожаном сиденье. Внутри эта тачка еще больше, чем снаружи. На заднем сиденье, кажется, можно станцевать, и оно завалено какими-то коробками со всякими строительными прибамбасами.
Машина тут же трогается, возвращаясь на шоссе. Из-под капота в салон долетает рев мотора, просто боюсь представить, что за монстр у него там и сколько бензина жрет эта зверюга.
Снимая перчатки, кошусь на водителя, который смотрит вперед, положив обе руки на руль. Его профиль четкий и сосредоточенный, волосы слегка растрепаны.
По моим рукам бегут мурашки, и они не от холода. Просто меня будоражит от каждой линии на этом лице. Особенно от очертаний его губ, на которые стараюсь не пялиться.
— Куда тебе? — спрашивает Денис, продолжая смотреть вперед.
Хриплые нотки в его голосе заставляют вибрировать мои внутренности.
Смочив слюной горло, отвечаю:
— Высади меня, где тебе удобно. Где-нибудь в центре.
Посмотрев на меня, говорит:
— В центре пробки. Куда тебе?
Я кусаю губы, пялясь на его синяк. Он видит это и молчит.
— Комсомольская, восемь… — отвечаю тихо.
Не знаю, что со мной такое, и какого черта я такая тихая! Он действует на меня неправильно. Я робею, как дура.
Достав из кармана парки айфон, Денис одной рукой грузит в нем навигатор, посматривая на дорогу и сбавляя скорость.
— Спасибо, — добавляю я.
— Угу, — прилепив телефон на панель, делает глубокий вдох и чешет пальцами подбородок.
Молчим, двигаясь по полупустому шоссе.
Прокручивая в голове все, что наговорил в “тот” вечер Влад, я испытываю приступ черного стыда, прямо как тогда. Я могу опровергнуть его слова по части того, что секса у нас с ним не было, но не могу самостоятельно оценить, являюсь ли бесполезным бревном или нет. Может я и правда бревно?
Он опустил мою самооценку ниже плинтуса одним предложением, и теперь я ни в чем не уверена. Я не уверена, стоит ли открывать рот, потому что сидящий рядом парень явно не расположен со мной болтать, но, как только успеваю прийти к этому выводу, он вдруг спрашивает:
— Ты знаешь, кто закрыл дверь?
О какой двери он говорит нам обоим понятно, поэтому спрашиваю с издевкой:
— А что, накажешь его?
Всем плевать, разве нет?!
— Сделаю что-нибудь подобное, — отвечает Денис.
Смотрю на него, испытывая прилив волнения оттого, что он не забыл. И собирается впрячься куда-то из-за меня. Сделать то, чего я так ждала от его брата. И вообще, от кого-нибудь! Из того, что я знаю о них всех, только он и может такое сделать, потому что они все слушаются его, как щенки.
— Почему? — вылетает из меня незапланированный вопрос.
Повернув голову, смотрит в мое лицо. Дольше, чем одну секунду. И дольше, чем две. Будто изучает его поподробнее. Это опять волнует, потому что его глаза падают на мои губы, прямо как тогда, в “Драйве”!
Отвернувшись, бормочет:
— Что значит “почему”?
— То и значит. Зачем тебе это?
— Потому что это поступок, за который положено отвалить люлей. Чего здесь непонятного?
В душе закручивается разочарование.
Не знаю, что я себе навоображала.
Он впрягся бы за любого. Его возмущает лишь то, что людей не принято, твою мать, на сутки забывать в закрытом замкнутом помещении.
— Это была Лена, — смотрю на лобовое стекло.