– Ты чего так одет? – удивился Аввакум.

– Так это… сказано – «всё бросать и бежать», – удивился парень и, увидев ожерелье из человеческих зубов, отшатнулся. – Ох ты-ж ёжики, без головы и ножек! Это ещё что за новости?!

– Ты посмотри что творится. Семён. А ведь всё это у нас в СССР…

Семён схватил ожерелье и обнюхал его.

– Блин твой горелый… Да ведь оно же кровью воняет. Да свеженькой!

– Эй, – Люткявинче повысил голос. – Мне кто-то объяснит, что тут такое?

В кабинет влетела высокая, худая девушка, что на ходу закручивала волосы в хвост.

– Прошу прощения, за опоздание – я купалась в бассейне, а тут ваш вызов… Что случилось?

Майор оторопело, хотя и не без интереса, уставился на девушку.

Девушка была высокой, стройной и очень сильно загорелой – а поскольку из одежды на ней был только купальник, то можно было увидеть, что она загорела абсолютно вся. Причём очень сильно. В СССР такой загар был не под силу даже Чёрному и Средиземному Морю. Только тропики могли дать такой загар.

Лицо девушки было странным – в нём хитро переплелись черты восточного и русского типа – у девушки явно был в родственниках кто-то восточный.

Самым странным в ней были глаза. Громадные голубые глазищи – синие чуть ли не до прозрачности. Зрачок смотрелся на фоне радужки очень странно. Впечатление было такое, словно это глаза русалки или мавки.

Аввакум чертыхнулся и, сдёрнув с окна штору, бросил девушке.

– Прикройся хоть, срамотница…

– Я что, виновата, что меня так резко дёрнули? Что случилось? – девушка закуталась в штору и посмотрела на Олега, который по-прежнему вертел в руках ожерелье и, что-то бормотал под нос. – Фу, что за зубная страсть такая? Это из-за неё меня так резко вызывали?

– Здравствуйте, тётя Елена, – Руслан вошёл в кабинет и несколько ошарашено посмотрел по сторонам. – Ого! Это что тут творится?

– Богатырь, эта штука не очень свежая, хотя за ней точно ухаживали… Вертели в пальцах, как чётки – вон как всё блестит и сверкает. И нить из волос ничуть не истрепалась и не ссохлась… Тьфу ты блином горелым меня по морде – да волосы-то свеженькие! – Семён покачал головой и, склонив голову, посмотрел на Люткявинче. – Это вы привезли?

– Да. Это я привёз, – проворчал Люткявинче. – Это ожерелье я вытянул из рук мёртвой женщины. И хотел бы узнать, что это такое. Вы мне можете объяснить?

– Боюсь, товарищ майор, что в ваших краях завёлся «суперубийца»… Так в США называют этих существ, после 1912 года… До 1912 года у них было иное прозвище. Гули.

– Гули?

– Да. В США этих существ прозвали гулями. Самое смешное, что в оригинальных документах они назывались «вурдалаки», но уже в 1876 году их переименовали: «для краткости», в «гулей». Мол, слово «вурдалак» звучит длиннее, да и негоже американским чудовищам именоваться российским прозвищам… – Богатырь говорил ровным, спокойным голосом, но всем показалось, что он усмехается. – В общем, до 1912 года эти существа в США именовались «гули» – судя по всему, один американский писатель пронюхал кое-что об этих созданиях, раз написал о них рассказ аж в 1926 году. Я так понимаю, что ему попались в руки кое-какие документы из архивов одной организации, которую разогнали в США за связи с СССР в 1920 году… Тот писатель использовал именно термин «гуль». Но после 1912 года в США эти существа именуются – «суперубийцами».

– Ничего не понимаю…

– Значит, смотрите сюда, товарищ майор… – Семён положил ожерелье на стол. – Давайте сразу уточним – сейчас речь будет идти о людях, которые родились и росли с тяжелейшим искажением развития на стадии эмбриона. По сути дела, мы имеем дело с наследственной аномалией развития, которая возникает под влиянием неблагополучных факторов. А именно – отсутствие в рационе матери – мяса.