Федор помнил это мимолетное, сухое объятие, когда она поздравляла его. Ничего личного, черт возьми! Что она себе возомнила!

Руки Татьяны погладили плечи, слегка с нажимом, массируя стянутые узлом мышцы.

– Наверно, я всегда любила именно тебя…

Он вскочил, с грохотом опрокинув кресло. Татьяна лишь слегка отступила, смело смотря ему в глаза.

– Поэтому ты затащила меня в машину и наняла фотографа, чтобы заснять свою любовь? – брызгая слюной, выплюнул Федор то, что жгло изнутри.

– Какого фотографа?

Изумление Татьяны вышло слишком натуральным. Актриса она была от Бога, это Федор оценил по достоинству.

– Который потом послал снимки Илье! Или это ты сама сделала?

– Кто-то послал Илье фото? – глаза девушки расширились, и она зажала рот рукой.

– Ты убила его, сука! И я уничтожу тебя! – прошипел Федор и, не в силах больше находиться с ней рядом, резко развернулся и почти побежал к выходу.

– Я беременна!

Фраза пригвоздила парня к месту…

Бесконечные секунды тянулись – Федор переваривал эти два слова. В голове моментально произошел расчет – если Татьяна не врет, и они с Ильей уже давно не были вместе, то получается, что ребенок его, и срок сейчас чуть больше четырех месяцев. Мысли о том, что девушка лжет о беременности, у него не возникло. Он спиной чувствовал взгляд Татьяны, но не мог повернуться. Федор не знал, что делать и что ей сказать. Поэтому, не оглядываясь, вышел из кабинета. За закрытой дверью раздался сдавленный крик прилетело что-то тяжелое и бьющееся. Виски! – безошибочно определил парень и, не обращая внимания на изумленную секретаршу, шагнул в лифт.

Первым желанием было напиться. Он остановился у небольшого бара и зашел в него, заказав водки со льдом, но так и не прикоснулся к стакану. В голове стремительно пролетали картинки из детства.

Им было двенадцать лет, когда родители отправили их в спортивный лагерь.

– Пора пацанам привыкать к самостоятельности, мать! – строго сказал глава семейства и выложил на стол яркий конверт с путевками.

Ольга всплеснула руками:

– Витюша, да как же они там?

– Подъем в шесть, зарядка на берегу моря, завтрак на свежем воздухе, чтоб я так жил! – радостно хохотнул Виктор и поцеловал жену в нос. – Да и ты отдохнешь, – шепнул он ей на ухо, – а то вечно у плиты.

Вот так Илья с Федором и еще двадцать молодых боксеров оказались в Анапе за полторы тысячи километров от родного города.

Первая неделя показалась братьям адом: подъем и бег по берегу моря, пока солнце окончательно не встанет, вместо теплой кровати и маминых оладушков с утра – к этому за один день не привыкнешь. Да к тому же пришлось кулаками добиваться своего места под солнцем – в лагере господствовала “дедовщина” не хуже, чем в армии. По странному стечению обстоятельств доставалось всегда Илье, а Федор мужественно бросался на его защиту.

Вот и сейчас старшие зажали пацана в умывалке и высыпали перед ним кучу грязных носков. Илья насупился и показал им средний палец, за что схлопотал хук справа. Ухо горело огнем, но сильнее жгла обида. Он сжал зубы и кинулся на обидчиков, да куда там! Когда перевес не только в килограммах, но и в количестве. Чем бы закончилась та драка неизвестно, но на помощь прибыл Федор, а за ним тренер, который быстро раскидал дерущихся и, ловко вычислив зачинщиков, отправил их драить туалеты, пригрозив досрочным отбытием домой. Путевка в лагерь стоила как тур на Мальдивы, поэтому каждый ребенок знал, чем грозит отчисление – отцовский ремень был веским аргументом в те времена.

Постепенно жизнь наладилась и вошла в привычную колею. Бег по утрам теперь был в радость, а с бывшими обидчиками теперь выясняли первенство на ринге или на турнике. А на турнике равных Федору не было. Даже тренер восхищенно присвистывал, глядя какие кренделя выписывает парень. Постепенно близнецы заняли своё место под солнцем, а от времен «дедовщины» у Ильи остался памятный подарок – шрам на спине, в форме треугольника.