Катрин появилась сзади Ивана с покрасневшими от слёз и обиды глазами.

– Ты должен немедленно его выгнать, – твёрдо сказала жена.

Чернов обернулся, снял фартук и, подойдя близко к супруге, попытался её обнять. Та выставила руку вперёд и сделала шаг назад.

– У нас так не делают! – Катрин указала пальцем в сторону ванной.

– Катрин, – Чернов старался говорить спокойно и убедительно, – это всего лишь дань уважения к обездоленному человеку. Почему это тебя так взбесило?

– Как у вас говорят про правила в монастыре?

– Не лезь со своим уставом в чужой монастырь.

– Очень правильно. Здесь, во «Фронс», свои правила. Для этих бездомных есть приюты. Там их кормят, дают одежду, лекарства. Если он захочет жить нормально, он найдёт работу. Ты не сможешь спасти всех! Всех накормить и отмыть! Ты поступаешь глупо.

Иван отвернулся, надел опять фартук и продолжил готовить.

– Почему ты мне не ответил?

Чернов ещё немного подержал паузу, потом повернулся к жене и сказал:

– Всем я не помогу. А ему, – он кивнул в сторону ванной комнаты, – могу. И ещё знаешь что, ваши правила меня совсем не устраивают. Этого беднягу избивали четыре молодых мигранта. Понимаешь, что такое, когда лежащего пожилого человека, старика, бьют четверо молодых отморозков?

– Что это – отморозков?

– Отморозки – это особи, которые измываются над слабыми и беспомощными. Потому что те не могут ответить силой. У отморозков одно правило – никаких правил. У них нет ни чести, ни морали. Они животные, волки. Поняла?

Катрин распознала не все слова из эмоциональной речи своего мужа, но то, что Иван спас от избиения или даже гибели Поля, она поняла. В глубине души она приветствовала поступок Ивана, но терпеть в своём доме чужого, возможно даже больного мужчину, Катрин Бенар была не готова.

– Сейчас он вымоется. Накорми его и отправь в приют, – продолжала настаивать Катрин. – Деньги на такси я дам. Кстати, где твой телефон?

– Украли, – продолжая готовить еду, ответил Чернов.

– Кто украл? Ты заявил в полицию?

– Украли те же мигранты, которые избивали Поля. В полицию я заявил.

Иван разговаривал с женой, не поворачиваясь к ней. Это давало понять Катрин, что Чернов с ней не согласен. А если он не согласен, значит, сделает по–своему.

– Я проснусь утром и этот твой clochard должен исчезнуть, – твёрдо сказала Катрин и пошла в свою комнату.

– Этому, как ты сказала, клошару, – кинул вдогонку жене Иван, – я обещал приют на несколько дней. Пока он не оправится от побоев.

– Répète ce que tu viens juste de dire, – от возмущения Катрин перешла на французский.

Чернов посмотрел на злое лицо супруги. Из тирады, которую она произнесла, он понял главное слово – «репет». Значит, она требовала повторить.

– Повторяю! – голос его стал ещё твёрже. – Я обещал! Если я обещал, значит, я сделаю. На этом всё.

Катрин взорвалась. Она вернулась на кухню и, размахивая руками, громко ругалась на французском. Иван и не собирался вникать. И так было ясно, что это скандал. Через пару минут непрерывного возмущения Катрин на мгновение умолкла и потом перешла на русский.

– А я тебе обещать вот что, – сказала она, – если утром я увижу его в этом доме, то я уеду. И не появлюсь, пока он не исчезнет. Это моё последнее слово. Adieu!

Поль появился из ванной, когда семейная битва уже закончилась. Он, одетый в большой махровый халат Ивана, поблагодарил своего молодого друга за возможность насладиться горячей водой вдоволь. Поль заметил, что Иван был чем-то расстроен.

– Je pense que je devrais partir, – виновато опустив голову, сказал гость о необходимости покинуть дом.

– Не думай, Поль, – поставив перед гостем тарелку с салатом, сказал Иван, – не надо тебе уходить. Сейчас я открою вино, и мы обмоем наше знакомство.