Приходится возвращаться в дом.

— Как прогулялась? — с усмешкой интересуется Орлов.

— Немедленно выпусти меня отсюда!

— И куда ты собралась в таком виде? — он смотрит на меня, как на глупую девчонку. А я в ответ с вызовом — высоко вздёрнув подбородок и слегка прищурив глаза.

— Главное, подальше от тебя!

Орлов сжимает челюсти, отчего на скулах выступают желваки. Схватив за плечи, усаживает меня на стул. Ставит одну руку на деревянную спинку, а второй, сжатой в кулак, опирается о стол, тем самым заключив меня в ловушку. Наклоняется так низко, что я чувствую его холодный парфюм и горячее дыхание.

Он очень зол, и я его в этот момент боюсь, но, не желая показывать слабость, даже не двигаюсь с места, позволив нашим лицам оказаться слишком близко друг к другу. Настолько близко, что даже дыхания смешиваются воедино.

Несколько секунд мы не мигая смотрим друг другу в глаза. Всегда считала карие глаза тёплыми и красивыми, особенно когда они вот такие — цвета горького шоколада. Но у Орлова они холодные. Меня буквально прошибает этим арктическим холодом, я безумно напугана, и эту маску равнодушия и безразличия на лице становится удерживать всё тяжелее.

— Повторяю в последний раз: я за тебя отвечаю, и ты будешь делать то, что я скажу. Я обещал Дэну сохранить твою жизнь, но, если ты сама ею не будешь дорожить, я умываю руки. Если ты думаешь, что я в восторге от всего этого, так нет. И не собираюсь становиться нянькой для избалованной богатой девчонки, которая, кстати, совсем не по-детски трахается в подсобке с партнёром своего брата по бизнесу. Женатым.

— У нас там ничего не было! — заявляю решительно, тут же понимая, что спалилась. Отпираться надо было до последнего. Теперь уже поздно. — Ты что, за мной следил?

— Чтобы заметить очевидное, не нужны такие сложности.

— Ты ведь не сказал Дэну?

— Нет. С этим сами разбирайтесь. Моя задача обеспечить твою безопасность. Так мы договорились?

— Да!

Ни черта мы не договорились, но пусть думает, что я согласна. Так у меня больше шансов усыпить его бдительность и сбежать.

— Отлично, — Орлов выпрямляется и, подхватив с подоконника пачку сигарет, идёт на улицу. Но прежде, чем скрыться за дверью, не оборачиваясь бросает: — Посуду вымой. Здесь прислуги нет.

Козёл!

То и дело бросая злобный взгляд через окно на курящего на крыльце Орлова, съедаю остывшую кашу и допиваю кофе. Мою посуду.

Орлов возвращается в дом, но я его игнорирую. Он поднимается наверх, а я иду в гостиную. Оглядываюсь по сторонам.

Стены тёплого бежевого оттенка, светлый паркет, голубые шторы. Книжный шкаф, большой угловой диван, перед ним журнальный столик. Вся мебель деревянная, цвета гречишного мёда. Просто, естественно, лаконично.

Заняться совершенно нечем. Даже по участку погулять не получится. Не на шпильках же это делать.

Поднимаюсь наверх, решительно распахиваю дверь его спальни. Орлов сидит за небольшим столом и работает за ноутбуком.

— Тебя стучать не учили? — не отрывая взгляда от экрана, интересуется он. — Я мог быть не одет.

— Вряд ли я бы увидела что-то новое.

— Смотрю, у тебя богатый жизненный опыт, — прикрыв крышку ноутбука, говорит Орлов.

— Ты мне не отец и не брат, чтобы читать мораль. И вообще, я уже большая девочка.

— Заметно.

Я игнорирую его тон, хотя так и хочется что-нибудь ответить. Но я пришла не ругаться. Второго кресла или стула в комнате нет, а на кровать я садиться не решаюсь, поэтому подхожу к столу, присаживаюсь на край. И без того короткая рубашка задирается ещё выше.

— Марк, поговори со мной.

Орлов отталкивается ногой и откатывается на кресле назад, скрещивает на груди руки и лишь после этого смотрит на меня.