— Непременно, Таисия Васильевна! — заверяет её этот мерзавец, который, судя по довольному виду, уже успел обаять пожилую даму. Похоже, возраст для него не проблема, он может растопить любое женское сердце.

Ещё раз поздравив и пожелав счастья, Вертинские оставляют нас вдвоём.

— Пойдём, — наклонившись к моему уху, шепчет Орлов и, крепче сжав мою руку, тянет за собой.

— Куда? — спрашиваю я, свободной рукой подхватывая платье, чтобы не споткнуться о подол.

— Домой.

— А как же здесь?..

Продолжая быстро шагать к выходу, Марк оглядывается на меня через плечо:

— Им и без нас весело, а моё терпение всё это выносить заканчивается.

Мы едем в город. Выяснять отношения при водителе и охраннике я не хочу, поэтому всю дорогу молчу. Орлов зависает в телефоне, я смотрю в окно. Без конца прокручиваю в голове подслушанный на балконе разговор.

К тому времени, как мы останавливаемся у дома, я понимаю, что по сути сейчас мне нечего ему предъявить. Даже их страстные признания факта измены не доказывают. Мне нужно что-то гораздо существеннее. Но я ведь не собираюсь опускаться до того, чтобы следить за ним?.. И всё же меня дико бесит, что, требуя верности и соблюдения приличий, сам он как ни в чём не бывало развлекается за моей спиной.

— Устала? — интересуется Орлов, когда мы наконец оказываемся в квартире.

— Мерзкий день, — сбросив у порога туфли, направляюсь к лестнице.

— Чаю хочешь? — убирая мою обувь в сторону, спрашивает он.

— Нет, — я едва сдерживаюсь, чтобы не послать его с этой чёртовой заботой куда подальше.

В спальне падаю на кровать, закрываю глаза. День и правда выдался морально тяжёлым. Ещё и Орлов со своей бабой.

Не знаю, сколько я так пролежала, но, почувствовав, что засыпаю, заставляю себя встать, чтобы раздеться.

С раздражением дёрнув молнию, обнаруживаю, что «собачка» от неё осталась в руке.

— Да чтоб тебя!

Дальнейшие попытки снять платье безуспешны. Но не спать же в нём. Приходится идти за помощью к Орлову.

Постучав для приличия и не услышав ответа, открываю дверь.

— Марк?..

Он выходит из ванной с мокрыми после душа волосами и в одном полотенце, обёрнутом вокруг бёдер. Я опять зависаю на его татухе.

— Злата?..

— Молния сломалась, — озвучиваю ему свою проблему. — Не могу снять платье.

— Повернись, — распоряжается Орлов, и я послушно встаю к нему спиной.

Тёплые пальцы касаются кожи, и я невольно вздрагиваю.

— Если не получится, можно просто разрезать.

— Зачем портить такое красивое платье? — он продолжает бережно касаться спины, а я застываю, почти не дыша: происходящее всё меньше напоминает помощь. Это странно и одновременно приятно, волнующе.

Кажется, ему всё же удаётся аккуратно расстегнуть, потому что я чувствую и то, как расходится в стороны ткань, и холодок на обнажённой коже. Платье с открытыми плечами, лиф на корсете, и потому бюстгальтера оно не предполагает. Я только сейчас понимаю, что Орлов смотрит на мою обнажённую вплоть до копчика спину. При мысли об этом кожа покрывается предательскими мурашками, а внизу живота сладко тянет.

Это ещё откуда взялось?!

— Готово, — хрипло выдыхает Орлов куда-то мне в затылок, и оттуда по шее и вниз по спине, по внутренней стороне бёдер бежит щекочущее волнение.

Придерживая лиф платья, быстро оборачиваюсь.

На пару секунд мы зависаем во взглядах друг друга, после чего я поспешно опускаю глаза и… могу поклясться, что под полотенцем замечаю его эрекцию.

Щёки вспыхивают, и, пробормотав «спасибо», пулей вылетаю за дверь.

В спальне, наконец, избавившись от платья, смотрю на себя в зеркало. Лицо пылает, соски затвердели и призывно торчат, трусики, судя по ощущениям, влажные.