И сразу набрал Кирилла:

— Почему не докладываешь о новостях?

— Завтра собирался приехать и все рассказать.

— Говори сейчас.

— На почте позавчера сделала перевод на имя матери в село Парбик Томской области. Перевод на сто тысяч рублей. Прошлый был пятьдесят тысяч, но в конце апреля ей пришла телеграмма от родителей, что денег не хватает, нужно чинить крышу в доме, и чтобы она прислала сто. Также позавчера после работы она пошла на Арбат и поменяла там рубли на доллары. Вышло двести баксов.

— Еще куда-то ходила?

— Нет.

Дима положил трубку и задумался: она зарабатывает максимум триста долларов в месяц, горбатясь в подвале, и не спит по ночам. Зачем ей деньги, если у нее и так все есть? Потом вспомнил, что она помогает родителям, и вздохнул.

На следующий день утром, когда Алена ушла отводить детей в садик и на работу, он зашел к Сашке.

Мальчик встретил его с улыбкой, но сразу сказал:

— Прости, Дим, гулять без разрешения не пойду. Алена так рыдала в больнице, что сам не знаю, как я это перенес.

Дима понимающе кивнул:

— Я и сам теперь без ее разрешения ничего с тобой делать не буду.

Он сел рядом с Сашкой за стол.

— Хотел у тебя спросить кое-что… — Дима медлил, потом все же решился, — ты хоть раз видел родителей Алены?

Мальчик замотал головой.

— А они живы? Здоровы?

Сашка задумался:

— Не знаю. Были вроде и живы, и здоровы, когда… — он резко оборвал свою речь, — прости. Я не хочу предавать ее, а если я начну тебе рассказывать, что знаю — это будет предательство.

— Не будет. Я хочу разобраться и помочь ей. Вот смотри: она сейчас отсылает им деньги каждый месяц…

Дима заметил, как Сашка удивился.

— Да, Саш. Она работает целыми днями в подвале, ночами сидит за переводами, а потом отсылает треть своей зарплаты родителям. Я просто хочу понять. Если они больные, неходячие, то ладно. Но если они здоровы, то зачем они тянут из нее деньги?

Мальчик задумался:

— Ну, может, сама так решила. Как долг?

Дима замотал головой:

— Нет. Они присылают ей телеграмму, в которой указывают, какую сумму им надо. В этом месяце, например, сто тысяч попросили.

Сашка нахмурился:

— Ты следишь за ней?

Дима с упреком взглянул на него и соврал:

— Нет. Просто вчера на полу нашел телеграмму, видимо, выпала из куртки. Мне просто хочется знать: они вообще в курсе, что у нее есть ты и двое малых детей?

— Про меня не в курсе… знаю только, что они отказались от нее.

Сашка тяжело вздохнул. Он сразу пожалел о том, что сообщил это Диме.

— Давай, рассказывай дальше. Не обижу я твою Алену.

— Перед тем как меня забрать из детдома, она уехала домой. Но очень быстро вернулась. В тот же день как раз все документы были подписаны, и она меня забрала. И рыдала, не останавливаясь, недели две. Я все, дурак, думал, что из-за меня.

Дима закрыл руками лицо и прошептал:

— Саш, это она из-за меня. Когда узнала, что беременная.

— Нет, ты что! Когда она узнала про ребенка, то прыгала до потолка, радовалась, меня обнимала, говорила, что мы сейчас все вместе заживем и будем счастливы. И поехала на родину, чтобы поделиться радостью. А вот когда возвратилась, то рыдала и призналась, что они от нее отказались.

Дима задумался:

— Круто! Видеть ее не хотят, а деньги на крышу требуют?

Мальчик серьезно посмотрел Диме в глаза и произнес:

— Она сказала, что они не любят ее. Как так возможно, чтобы родители не любили своих родных детей?

Дима тяжело вздохнул:

— Возможно. К сожалению, такое случается.

— А почему?

Дима прикрыл глаза, потом поднес ладони ко лбу:

— Я бы очень хотел знать ответ на этот вопрос, но…

Он заметил, как расстроился мальчик, поэтому просто похлопал его по плечу и с тяжестью на сердце поплелся к себе.