6. Глава 5

Четыре с половиной года назад.

Звонок будильника заставляет меня разлепить веки. Неужели уже десять утра? Кажется, что я почти не спала… Но время показывает обратное, во сне я провела не меньше десяти часов.

Хотя, чему я удивляюсь? Последнее время я всегда много сплю.

Поднимаюсь с постели, и следую в уборную. Принимаю душ, и провожу все утренние манипуляции.

Чуть дольше обычного, смотрю на своё отражение в зеркале.

За два с половиной года, конечно же все раны зажили, кроме душевных. На теле осталось несколько шрамов, которые напоминают мне о прошлом. И сны, не дающие забыть о своих трудностях. О том, что мне пришлось пережить.

Дотрагиваюсь до шрама на предплечье. Осторожно веду по нему указательным пальцем. Я никогда не смогу забыть, как папа наградил меня этой отметиной.

Мне очень сильно хотелось есть. И маме тоже. Но он был уверен, что мы должны продержаться несколько дней без еды.

Я слышала хлопок двери, что значило – что папа ушёл. Быстро пробравшись на кухню, я достала печенье, которое спрятала несколько месяцев назад. Собиралась бежать с ним к маме, чтобы мы смогли хоть немного утолить голод. Но не успела. Он вернулся.

Забыл какие-то бумаги.

Ни произнеся ни слова, он взял самый большой нож, и оставил глубокую рану на моём предплечье. Я выла от боли. Кровь залила всю кухню. Страх. Отчаяние и безысходность. Мы ничего не могли поделать.

И мама, она услышала мои крики, и поспешила на помощь. Именно тогда я её и потеряла. Я по сей день виню себя в её смерти. Если бы я тогда не нарушила правила, и не решила поесть без спроса…

Теперь этот шрам напоминает мне о том, что я стала причиной маминой смерти.

В очередной раз, смахнув слёзы с лица, одеваюсь и выхожу из комнаты. Следую в сторону кухни. Слышу приглушённые голоса, которые становятся всё громче. Кто-то явно спорит, и чем ближе я подхожу – тем отчётливее слышу эти голоса.

Останавливаюсь в нескольких шагах от кухонного проёма, и замираю, прислушиваясь к разговору.

- Прекратите немедленно!- шипит Алевтина Васильевна.- Вы братья!

- А Лариса?- с вызовом спрашивает Глеб. Хмурюсь, понимая, что этот спор касается меня.- Кто она нам, мам?

- Она часть нашей семьи,- без доли сомнения отвечает женщина. Она всегда была добра ко мне.- Это даже не обсуждается. И Саша не прав!

- Мам,- слышу смешок Саши, одного из старших братьев Глеба.- Она живёт у нас дома, но она нам никто.

- Прекрати,- уверенно произносит женщина.- Я не хочу, чтобы Лариса случайно услышала твои слова. Девочка стала нам родной,- чувствую, как глаза начинает щипать от слов Алевтины Васильевны. Я не заслуживаю того, чтобы она так заступалась за меня.- Если тебе она не нравится – пожалуйста, это твоё право! Но имей уважение! Держи язык за зубами!

- Какое уважение?- злорадно выплёвывает Саша.- Уважение к шизофреничке? Она же ненормальная!

- Заткни свой рот!!!- со злостью цедит Глеб.

Накрываю лицо ладонями от страха, но не могу сделать и шага. Продолжаю подслушивать их разговор. Стыдно, мерзко, но внутри такое ощущение, словно я должна остаться.

Внезапно на мои плечи ложатся чьи-то руки, и я дёргаюсь с испуга.

- Эй,- Ник вглядывается в моё лицо.- Что такое? Я напугал тебя?

Прикладываю указательный палец к губам, и киваю в сторону кухни.

- Что там?- шепчет, понимая меня без слов.

Снова киваю, и поворачиваюсь к нему спиной. Он устремляет взгляд вперёд, пытаясь понять, что там происходит.

- Прекрати строить из себя защитника,- насмешливо произносит Саша.- Она живёт с нами почти три года, и до сих пор не произнесла ни слова. Смотрит так, словно маньячка, желающая перерезать нам глотки. И давай на чистоту, наш батя отправил на тот свет её отца. Я не удивлюсь, если однажды…