Он уже подвел нас к распахнутым воротам на той стороне которых стоит еще группа стражников, пристально обследующая всех въезжающих.

– Да… – нервно киваю, мысленно молясь чтобы Вильме не пришло в голову поступить наоборот и на время Йоля отправиться куда-нибудь за пределы столицы, – Я планирую остановиться у фру Вильмы Линдхольм.

– Отлично, тогда удачи вам. Счастливого Йоля, – прощается стражник, передав узды своим сослуживцам. От всей души благодарю его, плачу взнос за въезд, показываю страже что у меня есть с собой… вернее, что у меня с собой вообще ничего нет, кроме ребенка… и, наконец, попадаю в город.

Подумать только!

После стольких мучений, я, наконец, сбежала! Понимаю, это еще не конец. Нужно найти Вильму, но с ней мне будет уже намного спокойней. Вильма всегда придумывала выход из любой передряги. Уверена, и здесь она сможет помочь мне.

Я заезжаю в ближайший трактир и заказываю постный обед (все, на что хватает оставшихся денег). Устроившись в самом дальнем углу, под похотливые взгляды здешних мерзких забулдыг, кормлю малыша грудью. От их грязных взглядов испытываю невероятно дикое отвращение, но ничего не могу с этим поделать – малыш так жадно сосет молоко, что я едва сдерживаю слезы.

Кушай, мой милый, набирайся сил.

Но сильнее всего меня мучает тот факт, что первая мое первое кормление, моя первая близость с сыном, происходит в таком отвратительном месте. Где жутко воняет дымом, чесноком и застарелым потом. Где за каждым моим движением наблюдают скалящиеся мужики с блестящими от похоти глазами.

С трудом мысленно от них отгораживаюсь и убаюкиваю малыша. Потом, кое как проглатываю пресную похлебку, в которой плавают редкие ошметки овощей, встаю и с облегчением выхожу из этой дыры.

Я еще только отвязываю жеребца, а уже понимаю, что на пределе. Посидев в тепле и худо-бедно перекусив, я чувствую как меня начинает клонить в сон.

Нет, только не сейчас!

Чтобы хоть как-то взбодриться, собираю пригоршню ледяного снега с коновязи и растираю им лицо. Слипшиеся в мелкие льдинки снежинки царапают лицо, но сон понемногу отступает.

Я срочно должна найти Вильму или вырублюсь прямо на улице.

Забираюсь на жеребца и еду в западный район города. Там уточняю у местных торгашей улицу и они подтверждают, что я еду в правильном направлении. Там же с огромным сожалением продаю жеребца. Как бы мне ни было больно с ним расставаться, а он слишком приметный, чтобы оставлять его себе. К тому же, у меня просто нет денег, чтобы его содержать. Да и Фрея говорила, что продать его будет лучшей идеей.

Остаток пути уже иду пешком. В другое время я обязательно полюбовалась бы чудесными пейзажами, ведь столицу и правда прекрасно украсили к празднику. Повсюду развешаны яркие гирлянды, а у дверей стоят небольшие елки в пузатых кадках. Кто победнее украшает входные двери венками из еловых лап и фонарями с фигурными прорезями, сквозь которые горящие свечи отбрасывают тени волшебной формы.

Но сейчас я просто не обращаю на это внимания. Для меня главное как можно быстрее добраться до дома Вильмы. И, когда до него уже остаются считанные минуты, я замечаю в конце улицы вооруженный отряд всадников. Они останавливают едва ли не каждого встречного человека и показывают им какой-то лист бумаги. Остановленные люди лишь разводят руками и всадники едут дальше.

Я сразу же понимаю, что они кого-то ищут. И как только они подъезжают ближе, мое сердце просто перестает биться, а разум захватывает липкий страх.

Потому что я понимаю кого именно они ищут.

Потому что я узнаю этих всадников.

Это отряд Бьёрна.

И ищут они нас с сыном…