– Глеб! – вскидывает подбородок дама. – Что все это значит?

– Тетушка, – он чуть склоняет голову в приветствии, – позволь тебе представить мою невесту, – указывает на меня, улыбаясь. – Злата.

Тетка, надо отдать ей должное, всего лишь распахивает глаза. Ну еще дергается странно, будто ее пчела в попу ужалила. А так, молодец! Держит удар.

– Глеб, я надеюсь, у тебя есть объяснения…

– Ну какие тут могут быть объяснения? – пожимает плечами Вербицкий. – Ты же давно просишь внуков!

Что?!

Стоп!

Теперь удар держать мне!

Хотя у меня тут только что был мастер-класс!

Как там надо? Когда крайне офигиваешь, надо вскинуть подбородок, раскрыть глаза… Нет, попой дергать не буду, уж слишком близко наш лох стоит…

– Каких внуков? – шиплю я, стараясь, чтобы меня слышал только Глеб. – Про внуков ничего в договоре не было!

– А ты что, имеешь что-то против детей? – невинно вскидывает брови тот, за кого я замуж собралась.

– ДА! – выкрикиваю на весь двор. – Имею!

– Да? – он, кажется, удивлен еще больше. – А так и не скажешь! – оборачивается, ищет взглядом Мышь, которая зачем-то влезла в клумбу.

– Злата, смотри, божья коровка! – протягивает мне она ладонь.

– Глеб Вербицкий, – разносится с крыльца, – не уделишь ли ты мне пару минут? – вот тут она все-таки бледнеет. – Наедине! – разворачивается и уходит в дом.

Вербицкий, глядя на это, как-то очень добродушно усмехается.

Так добродушно, что даже на пару секунд кажется мне очень… милым… Нет! Это не про него! Красивым? Он и без улыбки красив… Приятным! Да! Вот! Оно… На пару секунд этот мужик показался мне очень приятным. Даже притягательным.

А потом он оборачивается:

– Спроси у прислуги, где конюшни. Отведи туда пса. Потом проходите в дом, мне надо дать тебе инструкции.

И идет вслед за своей тетей.

И все…

Карета превратилась в тыкву.

Как-то слишком быстренько.

.

Глеб

– Потрудись объясниться, Вербицкий! – тетушка тяжело дышит.

И зовет меня по фамилии. Плохо дело. Вывел из себя.

– Теть, ну не воспринимай ты все это так близко к сердцу, – беру ее за руку, строю глазки, как в шесть лет…

Нет. Как в восемь!

– А близко к чему мне это принимать? К печени? Или к желудку? Кого ты притащил в наш дом, Глеб?!

– Теть, – обнимаю ее, – поверь мне, с этой девочкой не будет проблем. Мы с ней все уже обговорили, подготовили соглашение. Она хорошо понимает свое место.

– То есть? – у теть Раи распахиваются глаза так, что мне становится страшно.

– Ну что ты так смотришь? Чистой воды фиктивный брак! – фыркаю я, показывая всю несерьезность затеи. – На три месяца.

– Зачем?! – это почти что плач Ярославны.

Руки воздевает, только что на колени не падает.

Вздыхаю.

– Теть, у девочки серьезные проблемы с опекой, – пожимаю плечами. – Они сестры, – киваю в сторону крыльца. – Маринка не дочь Златы. Сестра. А родителей нет. И опека пытается у старшей отобрать младшую.

– А ты-то тут при чем? – стонет тетя. – Неужели это нельзя решить по-другому?

– Ну, – улыбаюсь, – есть и у меня кое-какой свой интерес, – вижу ее ошарашенный взгляд и машу руками. – Нет! Это не то, что ты подумала! Просто. Ну почему бы не помочь девочкам? – стараюсь выглядеть искренним. – Они остались совсем одни.

– Не знаю, что ты задумал, Глеб, – качает головой тетушка, – но добром это не кончится.

– Да ладно тебе, – снова пытаюсь ее обнять.

В этот раз получается.

– Они хорошие. Пойдем!

Выхожу в холл, однако девиц там нет. Ищу прислугу:

– Вы уже проводили дам в комнаты?

– Каких дам? – недоуменно спрашивает горничная.

– Хм, – тру переносицу, снова выхожу на крыльцо.

Так и есть!

Эти мартышки уселись на ступеньках, будто автобуса ждут. Или трамвая.