– Типа да, – пробормотала она, не глядя учителю в глаза.

– Госпожа Хэнк, мне все-таки хотелось пообщаться с вашим мужем, – неловко проговорил господин Эвист. – Понимаете, вопрос весьма серьезный…

«Госпожа Хэнк»! Этого еще не хватало. И не возразишь: назвался груздем – лезь в кузов.

– Мой муж, – Тереза мысленно поморщилась, – на службе. Он, коли вы помните, военный. В настоящий момент он в длительном рейде, вернется через две с половиной декады… если все будет штатно. Раз вопрос настолько серьезен, как вы говорите, лучше бы вам изложить его, не медля.

Учитель поколебался.

– Понимаете, ваш мальчик…

– Юный мужчина. – Она не удержалась.

– М-м… – Он слегка порозовел. – Да, разумеется. Юный господин Хэнк хочет стать солдатом.

Тереза подождала: может, учитель закончит мысль. Но, кажется, он полагал, что уже обозначил проблему.

– И что в этом странного?

Мальчики часто хотят стать солдатами. Особенно при отцах-офицерах. Это, кстати, неплохое подспорье для реального превращения мальчика в мужчину.

– Понимаете, госпожа Хэнк… У вашего сына хорошие математические способности. Даже, не побоюсь этого слова, отличные. Он мог бы продолжить образование в области прикладной математики. Экономика, финансы, программирование – он добился бы в этом больших успехов. Занял бы в конце концов хорошую должность, получил бы достойный заработок. А он хочет угробить себя на войне!

Тереза покивала.

– А вы с ним это обсуждали? Вероятно, ему не нравится математика, а убивать врагов – нравится?

Учитель всплеснул руками.

– Что вы такое говорите, госпожа Хэнк? Нормальному человеку не может нравиться убивать!

Тереза оскалилась:

– То есть, по-вашему, быть военным – ненормально? И я, в смысле мой муж, – поспешно поправилась она, – ненормальный?

– Что вы! – переполошился господин Эвист. – Я вовсе не хотел задеть ваши чувства или оскорбить вашего мужа. Нет! Но быть военным – это призвание. Это не для всех, понимаете? Тем более не для тех, у кого виден столь яркий талант в иной сфере. Пожалуйста, прислушайтесь ко мне! Подумайте о будущем своего сына. Неужели вам, как матери, не будет больно оттого, что на службе он постоянно в опасности? Убедите его передумать!

Тереза грустно улыбнулась. Когда она уходила на войну, родители говорили очень похоже. Что им будет больно от угрожающей ей опасности, что она могла бы реализовать свои способности в мирной жизни. Однако добавляли: знай об этом, но делай свой выбор. Не пытались помешать.

– Господин Эвист, ваши эмоции – не по адресу. Я жена военного. – Не соврала, успокоила она себя: Анджей ведь был лейтенантом. – Я и сама была военной до того, как приехала сюда. – Учитель ахнул. – Младшим командиром, если перевести на ваши звания. Мой первый муж погиб на войне. Предполагаемыми опасностями профессии солдата вы меня не удивите.

Господин Эвист сник.

– Но, чтобы вы не считали нашу беседу напрасной и ваш долг преподавателя невыполненным, я обещаю поговорить с Дени. Выяснить, насколько серьезно и обосновано его намерение и насколько разумно его корректировать. Больше ничего, господин Эвист. – Она жестом руки остановила воспрявшего учителя. – Если его решение твердо, переубеждать его я не собираюсь. Он получит мою поддержку, что бы ни выбрал.

– Что он вам сказал? – спросил Дени по дороге домой, отмахиваясь от приставшего Тюля.

– Разное, – туманно ответила Тереза. – В частности, что тебе необходимо задуматься над своим будущим.

И свернула разговор. Не время. Пускай действительно подумает, осень еще не завтра.

Хэнк приехал, когда обе семьи уже отдыхали на даче. Аккурат к запеченной рыбе. Тогда Тереза и проинформировала его о выборе, который надлежит совершить Дени. Будь парень ее сыном, она отца и не спросила бы, а сама сделала бы, как надо. Но, слава богу, она не госпожа Хэнк, отвечает за Дени отец, и он должен быть в курсе намерений сына. Тереза была удивлена, когда Хэнк поинтересовался: