Помимо молчания, я ловила на себе взгляды Дэйрона и, вспомнив про письмо, спрятала его в карман платья.

Просто чья-то дурацкая шутка. На этой свадьбе хватило абсурда. Пожалуй, обойдемся без обсуждения содержимого письма за столом.

А после, постараюсь сама разузнать у Дэйрона про его прошлую жену и, конечно, про ребенка. Сделаю это незаметно и ненавязчиво, как я умею.

Помимо этого нужно узнать у дорогой тети, которая сегодня предстала желтым пятном, когда она отправится домой?

Я надеялась, что этот день пройдет спокойно, хоть мне и предстояли сборы и дорога. Но Ульрих объявил о прибытие свежих газет.

И стоило начать их читать, все мечты о спокойном дне испарились.

Папенька достал из кармана очки и потянулся к газетам, которые Ульрих положил на стол на подносе, но я тут же пододвинула поднос к себе.

Переложив газеты, освободила поднос. Чувствовала моя душа, он мне еще понадобится!

Различные промышленные новости точно могли подождать! А вот мне нужно быстрее узнать, как окрестили свадьбу.

Первая же взятая газета вызвала шквал негодования, и я разорвала ее на куски, прямо на глазах у собравшейся семьи.

– Папа! – чуть громче, чем хотелось бы, сказала я.

Глаза отца загорелись красным и клочки, брошенные на серебряный поднос, воспламенились.

– Милая, чтобы ни писали газеты, это неважно, – попыталась Джина, чем вызвала еще больший гнев.

– Да откуда вам знать, что важно, а что нет? Если вы сами живете одна, как отшельница, – резко бросила я, разрывая вторую газету.

– Николь, ты ведешь себя грубо, – сделал замечание отец.

– «Леди-кукушонок», папенька, вот что грубо! – возмутилась я. – Меня окрестили не только брошенной, но и подобранной. Можешь себе такое представить?

Вслед за первой газетой на подносе оказалась и вторая. Я принялась листать третью.

– Нет, вы только подумайте! Только послушайте это! Самая красивая свадьба сезона стала настоящим преставлением, гости плакали, но не от трогательности церемонии, а от смеха!

Журналисты, в отличие от аристократов, не жалели слов. Меня окрестили и брошенкой, и подобранной девицей, и девушкой легкого поведения, и неудачницей, и главным позорищем столицы, и даже… Беременной!!! Мерзкие журналисты даже писали о том, что на свадьбе мне было дурно, от чего я и закрылась в каморке с отцом. И задержала церемонию на пару часов. Леди уже не леди? И кого ждет Николь Нельсон, определяем пол ребенка по красным щекам невесты!

Я ошиблась, думая, что свадьбе уделят недостаточно внимания. О, нет! Статьи о ней в газетах размещались аж на несколько страниц с красочными эпитетами и грязными сплетнями, которые не имели ничего правдивого!

А еще фото, где я то негодую, то разговариваю и, конечно же, с тетей Джиной в ее дурацком розовом платье!

Третья газета была порвана тоже и оправлена к двум предыдущим. Папенька грустно смотрела, как на подносе догорали какие-то глупые новости, а я пока в бешенстве принялась за четвертую, последнюю газету.

Я оставила ее напоследок, как самую неинтересную, здесь обычно писали какие-то экономические новости, но попадались и интересные статьи о скандалах, разгоревшихся на почве финансов: разорения, взлеты и падения лордов на их поприщах. Газета носила гордое название «Интересные дела».

Первую страницу, вместо моей фотографии с красными щеками, украшало фото шахт. И папа наверняка взмолился всем Богам, чтобы прочитать хоть эту газету.

Я скучающе пролистала первые две страницы, думая, что здесь-то точно о нас не напишут, но ошиблась.

«Леди южных земель или долгожданные новости о дороге. Неужели скоро станет возможным путь напрямую, через Борнмут?»