Ясмин вошла в систему компьютерного терминала на сестринском посту. Если удастся улучить хотя бы десять минут, она сможет отправить бедную миссис Адейеми домой.

– Представь, Ясмин, вчера на работе я прошла двенадцать километров.

К ней обращалась Ниам – одна из сокращающегося штата медсестер. Казалось, с каждым днем сотрудников из агентства становится все больше. Не успеваешь выучить их имена, как они снова исчезают.

– Зато спортзал не нужен, – откликнулась Ясмин. Она чувствовала, что Ниам нависает над ней, желая поболтать. Но сейчас ей нужно было сосредоточиться. В любую минуту мог появиться Пеппердайн. После миссис Антоновой она проведала в отделении интенсивной терапии даму с пролежнями и инфекцией нижних дыхательных путей, переведенную туда после ночного ухудшения. Потом был мистер Ренфрю, хотя с ним она продвинулась не слишком далеко.

– Ясмин, говори что хочешь, но на самом деле… – Ниам скользнула на стул, скинула туфли и положила ноги на стол. Она была примерно ровесницей Ясмин, может, на пару лет постарше. В школе красивая, самоуверенная Ниам наверняка пользовалась популярностью. У нее были медные волосы и алебастровая кожа. Она всегда стрелой устремлялась к Ясмин, чтобы поболтать, как если бы они были подругами. А всё потому, что Ниам была, как сказал бы Баба, бездельницей и вечно находила отговорки, чтобы не выполнять свои обязанности. Впрочем, Ясмин отчасти чувствовала себя польщенной: в глубине души она была уверена, что в школьные годы Ниам скорее умерла бы, чем показалась где-нибудь в ее компании.

– На самом деле ходьба медсестер не снимает стресс и не укрепляет сердце. Это доказано. А как у меня болят ноги! Сдается мне, это подошвенный фасциит. – Она принялась массировать ступню.

– Где именно у тебя болит?

– В центре обеих пяток. Ой, гляди, Нэнси идет. Ну, как мы сегодня поживаем?

– Нет-нет-нет. – Нэнси – крошечная старушка с редкими седыми прядями, свисающими с черепа, – глянула на них блестящими от отчаяния глазами.

– Нэнси, вам сюда нельзя, помните? – спросила Ниам. – Честное слово, Ясмин, это уже не смешно. За ними толком не следят, а если пациенты с деменцией вечно будут тут бродить, то застращают всех остальных. Понимаешь, о чем я?

– Нет! – завопила Нэнси. – Говно, яйца, говно. – Она запихнула костлявые пальцы себе в рот.

– Так, – сказала Ниам, понизив голос на октаву. – Значит, так, – повторила она, обходя стол. – Давайте отведем вас назад в койку.

Прибежала Анна – санитарка, обуздавшая доктора Гриффитса.

– Она такая шустрая, – сказала Анна, запыхаясь. – Миссис Паттинсон, нам надо подготовить вас к парикмахеру. Ну же, пойдемте. Пойдемте. – Еще немного поуговаривав, Анна наконец увела ее прочь.

– Знаешь что, Ясмин? – сказала Ниам, вернувшись на свой стул. – Врать не буду. Когда санитарки такие крупные – я не говорю «толстые», потому что у бедняжки это наверняка генетическое… Но когда санитарки такие крупные, стоит ли удивляться, что они не могут угнаться даже за девяностолетними стариками? Печально, но факт.

– Анна быстро бегает, – возразила Ясмин. – Она с самого утра бегает по всей больнице. – Ей и в самом деле пора было сосредоточиться на документах для миссис Адейеми.

– Ну, если ты называешь это бегом!.. Впрочем, мне и вправду жаль этих западноафриканок. Понимаешь, о чем я? Они же не виноваты, что такие огромные.

– Ты немного… – Ясмин замялась. – Немного обобщаешь, – неубедительно закончила она.

– Ну уж извини, что посочувствовала. – Ниам подалась вперед: – Как по-твоему, подошвенный фасциит считается трудовой травмой?

– По-моему, будет лучше, если ты обратишься к своему терапевту. Пусть хорошенько тебя обследует.