– Мы не хотим больших хлопот, – сказал Джо.

«Да, Ма права», – подумала Ясмин. Раньше она почему-то не замечала их сходства. Джо – кроткая версия своей матери. Взгляд не такой пронзительный, более открытый и участливый. Гарриет безжалостно наблюдательна, а Джо внимателен. Она проницательна, а он отзывчив. Гарриет сияет свысока. И может ослепить. А Джо озаряет людей своим светом снизу.

– Готовка будет на мне, – сказала Ма. – Я приготовлю всё.

– Разумеется. – Гарриет повернулась к сыну и окинула его долгим оценивающим взглядом. – Джозеф, дорогуша, ты ведь осознаешь, что скромная индийская свадьба подразумевает две-три сотни гостей. Как минимум.

– Но мы не… – начала возражать Ясмин.

Гарриет ее перебила:

– Сестра, сколько сотен присутствовало на вашей свадьбе?

Знакомясь с Гарриет, Ма в порыве волнения назвала ее не «миссис Сэнгстер», как собиралась, а «сестрой». На протяжении ужина Гарриет неустанно возвращала ей комплимент.

Аниса промокнула салфеткой рот и нос, скрывшись за ней почти по самые глаза. Ее ответ прозвучал невнятно.

– Сколько мы собирались позвать, человек сорок? – сказал Джо, обращаясь к Ясмин. – От силы пятьдесят?

Гарриет положила унизанную кольцами руку на плечо Джо и помассировала ему бицепс:

– Прекрати подавлять свою невесту! От силы пятьдесят! Ты недостоин ее, мерзкая бесчувственная скотина.

– Он очень хороший мальчик, – сказала Ма, выглянув из-за салфетки, – а также достойный. Моя дочь и ваш сын равны.

По спине Ясмин побежали мурашки от смущения. Ма, воспринимавшая всё буквально, заговорила отважным тоном. Можно подумать, Джо нуждается в ее заступничестве.

Гарриет выглядела позабавленной:

– Вы слишком добры. Впрочем, он действительно не так уж плох.

– Наша дочь драгоценна для нас, – сказал Шаокат, выйдя из глубокой задумчивости. Ясмин с ужасом ждала, что будет дальше. Он не лучше Ма понимал, что оскорбления могут служить выражением любви. Этот уровень английскости был для него непостижим. Шаокат облизнул губы. – Она избрала такого превосходного юношу, такую превосходную семью, и это самое главное.

Гарриет по-прежнему выглядела позабавленной, но, судя по тому, как она поблагодарила Бабу, его слова не только польстили ей, но и тронули ее. Она заговорила о своей любви к Индии. В Дели она в течение месяца работала с женской организацией, агитировавшей за репродуктивные права; в другой приезд собиралась основать экспериментальный театральный проект при участии детей из трущоб, но не удалось привлечь финансирование… В Керале провела неделю в центре аюрведы, где полностью очистилась душой и телом. В каждую свою поездку она ела всеми пятью пальцами правой руки, что определенно способствует обострению ощущений…

Ма слушала и шевелила головой, излучая величайшее удовлетворение каждым словом Гарриет. Баба настолько расслабился, что расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Джо откинулся на спинку стула, заложив ладони за затылок, и закрыл глаза. Когда он потянулся, между задравшейся рубашкой и поясом джинсов показался край бледного шрама от аппендицита.

Пока Гарриет говорила, Ма наклонилась к Ясмин и показала на заключенную в раму картину с изумрудно-зелеными и горчично-желтыми мазками, висящую на противоположной стене. От Ма пахло семенами тмина и туалетной водой «Майский ландыш» от Yardley, купленной с оптовой скидкой в косметическом магазине Superdrug.

– Джо нарисовал? – шепотом спросила Ма, загораживая рот ладонью, и Ясмин с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза. – Надо было сделать это для вас с Арифом. В начальной школе вы нарисовали столько картинок, а я не сохранила даже одну.