– Ты так и не понял?

Я повернула в его сторону документы, лежащие передо мной.

– Акции купил мой муж, с которым по всем документам мы никогда не были в разводе, – огорошила  правдой своего помощника. – Все ходы уже продуманы наперед.

Мужчина стал пересматривать оригиналы бумаг, хмурясь после прочтения каждой строчки. Я в это время просматривала бумаги по текущим делам, записывая в блокнот все, что нужно делать, и изучала остальные документы. По ним главный филиал моей фирмы находился в столице и функционировал.

Мы просидели так час, меняясь бумагами. Если бы не сын, сидели бы и дольше.

– В общем, завтра мы уедем. Я не знаю, как дальше все сложится. Ты будешь исполнять обязанности директора фирмы. Что и как делать знаешь. Будем постоянно на связи.

Я отдала ему листок с перечнем первостепенных дел.

– Бумаги завтра подпишу.

Сергей согласно кивнул.

– Не подведи меня, – улыбнулась я.

– Не подведу.

Автомобиль вез нас домой, а я пыталась вспомнить, что дома есть из еды. Стоило подумать о пицце. Редко стараюсь ее заказывать, но сегодня был слишком сложный день, и желания стоять возле плиты отсутствовало.

– Кто с чем будет пиццу?– спросила мужчин, беря в руки телефон.

– С беконом и ананасами, – сразу же определился Егор.

– А вы? – обратилась к водителю и телохранителю.

– С креветками, – слегка растерявшимся голосом произнес водитель.

– А я любую съем.

Я заказала четыре пиццы, и, как всегда, оплатила через приложение картой.

– Завтра во сколько выезжаем?– спросил Николай у Анатолия.

– После обеда,– ответила я.

– Если вы не против, я уточню информацию у Владислава Константиновича, – виновато произнес телохранителя.

– Да, конечно.

Кто бы сомневался?! Тотальный контроль, и быть в курсе всего происходящего. Только звонить они будут не Владу, а его начальнику охраны. Дабы не отвлекать хозяина по пустякам.

– Мам, я хотел тебя попросить, – обратился ко мне Егор, но договорить не успел.

Раздался ужасный звук. Автомобиль резко повернул, ударяя по газам, но шум продолжался. Было ощущение, что мы находимся в бочке, а снаружи кто-то сильно бьет железным прутом частыми и прерывистыми ударами. Я инстинктивно накрыла своим телом сына. Удары были лишь с одной стороны. В этом грохоте, который казалось не закончится никогда, я думала лишь о Егоре.

Все происходило, как в тумане. Я с трудом поняла, что это были выстрелы. В нас стреляли! И, скорее всего, не из одного оружия. Автоматная очередь…

Не понимала, что происходило вокруг. В ушах шумело, перед глазами мелькали вспышки. Крепко сжимала руку сына, понимая, что мы выходим из машины. Нас пересаживали в другой автомобиль, и снова мы куда-то ехали.

В себя меня привел голос сына:

– Мама, у тебя кровь, – испуганно плакал он, показывая на мою ногу и руку.

– Ничего, малыш, маме не больно, – приходя в себя от шокового состояния, произнесла я и прижала Егора к себе.

Мы ехали в другом автомобиле. Николай сидел на пассажирском месте, рядом с водителем.  За рулём был другой человек, и, только увидев его испуганное лицо, я догадалась, что мы находимся в такси.

– Потерпите, Полина Игоревна, сейчас будем в больнице.

Странно, но я не соврала сыну. Боли не было. Может быть позже, когда пройдет состояние шока.

– Не плачь, все хорошо, – целуя Егора в макушку, спокойно проговорила я.

Сейчас чувствовала себя героиней дешевого блокбастера, где идут перестрелки. Вот только это не фильм, мир большого бизнеса, где пешкой в этой игре я с сыном быть не хотела.

Вот сейчас пришла боль. Начала болеть рука и нога, но больше всего душа, которая на мгновение поверила в чудо. Святая простота.