– Пропустите, – говорю, понимая, что с ним все же проще встретиться и поговорить, чем убеждать, что сейчас не время.

Друга я встречаю на улице. Выглядит он довольно серьезно – таким он бывает, когда принял какое-то важное решение и полон упрямства воплотить его в жизнь.

Мне, честно говоря, не хочется его видеть. Потому как именно он стал косвенным виновником осложнения отношений между мной и Мишей.

– Соня, прости меня! – первое, что говорит Рогов. И это сбивает меня с мысли.

– Что?

– Я приехал, чтобы извиниться, – повторяет Валера.

Я весьма озадачена такой сменой настроения. Просто надо понимать, что мой друг – не тот человек, что быстро меняет свое мнение. Он довольно упрям, и порой меня это доводит до белого каления. Особенно если мы начинаем спорить в каких-то принципиальных моментах.

– Ладно, – осторожно говорю. – Пойдем, поговорим в саду.

Мы располагаемся в беседке, которую я успела заметить из своего окна.

– У тебя что-то случилось? – мягко спрашиваю, пытаясь понять, в чем причина такого поведения.

– Нет, Сонь. Я был вчера неправ и не должен был усложнять тебе ситуацию. Понимаю, ты зависишь сейчас от Калганова, поэтому…

– Погоди, ты пришел снова говорить, что надо от него уходить?

– Нет, дорогая, я кое-что узнал и считаю, что ты имеешь право знать, что Михаил тебя обманывает.

У меня пробегает мороз по коже от этих слов. Ведь Миша – мужчина, которому  я верю безоговорочно. Знаю, что он не обещал мне верности, и я не жду ее, хотя и мечтаю. И если сейчас Валера расскажет, с кем он провел ночь…

– Он скрывает от тебя правду о том, как умер твой отец.

Что?!

Я даже не сразу нахожусь, что ответить. Мое молчание Валера расценивает по-своему.

– Не веришь? У меня есть доказательства!

– Какие еще доказательства? Папа погиб в аварии.

– Да, так и было. Но причиной ее была не случайность. Твоего отца убили.

– Боже, что ты такое говоришь… Это же…

Рогов пододвигается ближе, приобнимает меня. И я очень рада этому – меня просто колотит. Я же так трудно вообще приняла факт того, что папы больше нет, а теперь еще, оказывается, его именно убили!

– Но за что?

– Николай Дмитриевич крупный бизнесмен, Сонь. Врагов у него было достаточно.

– Откуда ты узнал?

– От родителей.

– То есть они тебе рассказали, что  что-то про это знают? – поражаюсь я. Ведь Роговы приходили на похороны и ничего мне не сказали!

– Не мне. Просто услышал, как они обсуждали это, – неохотно признается друг. – Так что, вероятнее всего, так и было.

Меня все еще трясет, и Валера старательно растирает мои плечи.

– То есть, выходит, что все было подстроено?

– Да. Но это еще не все, Сонь. Самое стремное, что, кажется, твой ненаглядный Калганов тоже замешан в этом.

Можно ли было ударить по мне сильнее? Отстраняюсь, выравниваю дыхание и только после того смотрю в глаза Рогову.

– Ты врешь, – уверенно говорю.

– Зачем мне это? Я наоборот пытаюсь раскрыть тебе глаза, – возражает Валера.

– Ты врешь мне! Зачем? Тебе с самого начала не нравилась эта затея. Ты вчера наговорил кучу всего, хотя я ведь просила тебя. Я  тебе доверила тайну, не сказала Мише, что ты в курсе. И что ты сделал?

Друг виновато морщится и отводит взгляд.

– Я же извинился, – не так уверенно возражает он. – Мне правда жаль, что я тебя подставил. Я не планировал. Не думал, что он услышит.

– А стоило бы! Я же рассказала тебе как самому близкому другу. Только тебе…

Вся горечь разочарования в нем, в нашей дружбе сочится в каждом моем слове.

– Сонь… – Валера беспомощно смотрит. – Я же… Черт, прости меня, ну правда! Я поступил как идиот, согласен. Но видеть тебя с ним…