Следующая Машина попытка найти свою вторую половинку была более долгой, они прожили с Сергеем шесть лет. Но в итоге тоже не срослось: очень уж они были разные. Сергей приехал из маленького городка, семья его была очень бедной и многодетной, он в ней считался настоящим героем: единственный из всех получил высшее образование, обосновался в Москве – как тут не гордиться? Каждые праздники положено было проводить у него на родине, там всегда было чем заняться: то сажать картошку, то ее выкапывать, то капусту солить, то сорняки полоть, благо угодья его родни были размером с поля небольшого колхоза.

В Москве рекомендовалось жить так: с работы – домой, на всякие глупости типа походов в кино или на концерт либо тем паче покупки книг, денег не тратить. Средства (с ударением на «а») надо было копить, чтобы потом купить что-нибудь практичное и нужное, «чтобы не хуже чем у людей в дому было». Хорошая, в принципе, стратегия. Хотя кто те самые люди, на которых надлежало равняться, ей было не очень понятно – в ее окружении таких не было. Но Маша, человек сугубо городской, легкомысленный и ветреный, долго такой малопонятной для нее жизни выдержать не смогла и опять сбежала.

Были потом и другие романы, куда более короткие и несерьезные, но строить с мужчиной семью она уже как-то опасалась, даже на обычное совместное проживание сподвигнуть себя не могла. Мужчины же чувствовали эту Машину настороженность, недоверчивость, видели старательные попытки держать дистанцию между ней и ими и около Маши тоже надолго не задерживались, невзирая на всю ее внешнюю привлекательность. Постепенно Маша привыкла к этому своему одиночеству. Иногда только чувствовала некоторое беспокойство: детей хотелось, крепкой семьи, как у ее родителей, семейного уюта и теплого дома. Но маетные шевеления эти случались с ней все реже: с возрастом ее требования к мужчине рядом возрастали, тяга к свиванию гнезда угасала, а привычка к одинокой, только под свои желания заточенной жизни становилась, наоборот, больше и крепче.

Геля, Ангелина, была совсем другой. Такая… Вся с суффиксом «-оват-»: мягковатая, полноватая, хитроватая. То есть не мягкая, полная и хитрая, вовсе нет, это совсем другое. А немножко мягкая, чуть с лишним весом и с некоторой хитринкой. Светловолосая, легко ладящая с людьми, расчетливая, она вышла замуж еще в студенческие годы, раз и, похоже, навсегда. К моменту их встречи с Машей у нее был сын Максик. Потом появилась и дочь, но об этом позже.

Маша и Геля были ровесницами, им обеим было по тридцать три, когда они стартовали с собственным агентством. Можно было бы вспомнить про символику возраста, про Христа, но они все-таки девочки, поэтому просто: им было по тридцать три года. Два года до этого они дружили, ездили вместе на работу, благо жили на одной ветке метро, сплетничали, ходили друг к другу в гости, помогали и поддерживали друг друга, если вдруг случалась такая необходимость. А потом агентство «Вместе!» распалось.

Это случилось зимой, накануне Нового года, в самый канун праздничного корпоратива, к которому готовились все работники компании: даже если посчитать «туристов» вместе с «брачами», как называли друг друга сотрудники двух частей семейного бизнеса, коллектив все равно был небольшим, дружным и погулять умел широко, вкусно и с выдумкой.

С утра, когда дамы двух подразделений уже начали резать гидропонные помидоры и длинные китайские огурцы к новогоднему столу, никто не мог дозвониться Петру Яковлевичу. Резеду так рано никто не ждал: на рабочих празднествах она всегда появлялась не только нарядной, но и со сложными укладками на голове, поэтому все были готовы к тому, что увидят свою начальницу ближе к обеду, но зато при полном параде.