– Мария, – иеродиакон глубоко вздохнул и смял записку в клочья, которую хотел ей дать.

Для него, это и вправду было не серьезно, и он не хотел ее чем-либо обидеть или огорчить. Но по ее выражению лица было видно, что она разочарована. Все эмоции были написаны. Серафим побледнел и помчался домой. Сейчас, он проживал в квартире, и служил в Храме. Он приостановился у забора Церкви, и увидел, следящую за ним Марию.

– Мария? – у него бешено заколотилось сердце, как в восьмом классе, когда он был влюблен в одну девчонку из параллели.

– Где ты живешь? – спросила она, – может, нам по пути?

– На Рябиновом бульваре, – ответил он, – а ты?

– Тоже там, – говорит она, улыбнувшись.

– Я же вижу, что ты лукавишь, – снисходительно сказал он.

– Я живу на улице Копылово, – произнесла она с огорчением, что не вышло обмануть.

– Давай, я тебя провожу, – предложил иеродиакон.

– Давай! – воскликнула Маша.

Начался дождик. Он открыл зонтик, и они под зонтиком пошли вместе. Сверкнула ослепительно-яркая молния.

– У тебя мама умерла? – поинтересовался Серафим.

– Да, – ответила Маша, – от лейкемии. Рак крови.

– Царство ей небесное! – он тотчас перекрестился и глубоко вздохнул, – соболезную.

Девушка улыбнулась, встретив его взгляд. Она радостно побежала по лужам, как маленькая. Ее яркие фиолетовые волосы красиво переливались, и она была необычайно нежной, милой и сказочной. Даже солнце на миг выглянуло и осветило их. Иеродиакон помчался за ней по лужам, отбросив зонтик, и они перенеслись в далёкое детство, и были похожи на детей.

***

Девочка обеими ногами прочно стояла на земле и молилась Господу в березовой роще. Она смотрела в Небеса и видела там, вдали, парящих Ангелов, которые неустанно славили Иисуса Христа. Было теплое лето, вокруг нее порхали бабочки, мотыльки и причудливые стрекозы, которые садились на голубые гладиолусы и синие фиалки. Уже смеркалось. На нее падали редкие лепестки с берез, ветер нежно игрался с ее волосами, но она лишь молилась душою и сердцем. Она просила Господа о встречи с покойным братом, ей так хотелось бы, лишь на миг увидеть его милое личико. Лиза слышала шум реки, которая была недалеко отсюда. Она бесцельно проходила мимо матушек-берез с молитвами, и была совершенно одна. Она, впервые, осознавала туманную отстраненность от общества, от людей и от всего земного, но близость с Господом, с Ангелами и природой. Гладиолусы в такт кивали ей, и фиалки, будто, тоже, молились вместе с ней. Она пала на землю, и смотрела в Небо, которое стало темным и появились сияющие звезды.

– Сестра, – к ней пришел брат.

– Паша! – воскликнула она и бросила ему в объятия.

Его руки были теплыми, а глаза светились любовью, как и было всегда. Им хорошо было вместе. Они были неразлучны. Лиза крепко сжала его руку, и поцеловала его в щечку, но внезапно он потемнел и стал на глазах, будто, разлагаться и превратился в прах.

– Братик! – закричала она и отчаянно схватилась за голову, и упала на землю.

Лиза почувствовала острые боли в спине и судороги, и вновь не могла пошевелиться, и потекла кровь. Поникли все гладиолусы и фиалки. Горькие слезы боли и безысходности.

Еще мгновение, и Лиза просыпается. «Сон, это сон!» – с облегчением вздохнула она и посмотрела в окно.

К ней в комнату зашёл отец и принес ей чашечку ароматного чая с чабрецом. Он заботливо взглянул на нее, заметив, что девочку всю трясет и сел с ней рядом.

– Лиза, – произнес он, – как ты себя чувствуешь? С добрым утром, принцесса. – С добрым, папочка! – она потянула к нему ручки, и он ее нежно обнял, – мне приснился Паша. – Я понимаю, ты очень скучаешь по нему, – он дотронулся до ее щечки, – нам всем его не хватает. Но нужно это принять. Смириться с этим. Мы все обязательно встретимся в вечности, не сомневайся в этом. Любая разлука, она лишь временная. Все будет хорошо.