Примерно в то же время Джон Холдейн предложил идею, что вместо коацерватов образовывались макромолекулярные вещества, способные к воспроизводству. Холдейн считал, что первыми такими веществами были не белки, а нуклеиновые кислоты.

Британский биолог Ричард Докинз предположил, что «органические вещества стали концентрироваться в отдельных участках, вероятно в высыхающей пене по берегам, или же в крошечных суспендированных капельках. В результате дальнейшего воздействия энергии, такой, как ультрафиолетовое излучение Солнца, они объединялись в более крупные молекулы. В наши дни большие органические молекулы не могли бы сохраняться достаточно долго, чтобы оказаться замеченными: они были бы быстро поглощены или разрушены бактериями или другими живыми существами. Но бактерии и прочие организмы появились гораздо позднее, а в то далекое время большие органические молекулы могли в целости и сохранности дрейфовать в густеющем бульоне» (Докинз Р. Эгоистичный ген, 2).

Позднее было установлено, что водная среда «первичного бульона» не подходит для реакций образования белков из аминокислот или РНК и ДНК из нуклеотидов. Эти реакции протекают с выделением воды, которая настолько сильно разбавляет «бульон», что химическое равновесие сдвигается в сторону распада длинных полимерных молекул. Кроме того, отсутствие границ в «бульоне» мешает процессу кооперации РНК. Для устранения этой проблемы ученые выдвинули два варианта решения: модель «первичной пиццы», в которой предполагается возникновение биополимеров на поверхности глины, а также модель «первичного майонеза», в которой предполагается возникновение биополимеров внутри жировых пузырьков (Никитин М. Происхождение жизни. От туманности до клетки, 6).

Поскольку ДНК невозможно получить без белка, а белок невозможно получить без ДНК, то в современном научном сообществе получила признание гипотеза мира РНК, согласно которой из первичного органического вещества сначала возникает набор РНК, способных копировать друг друга. Далее предполагается, что РНК-рибозимы способны стать катализатором возникновения белка, а затем и синтеза ДНК.

На настоящий момент проблемы абиогенного синтеза РНК и ДНК экспериментально не решены, хотя есть определенные успехи по химическому получению некоторых их составляющих.

В любом случае, на этом этапе не идет речь о возникновении жизни. Коацерваты не могут обладать генетической информацией, обеспечивающей их воспроизводство и копирование, поэтому не являются живыми организмами.

Третий этап. Возникновение в коацерватах липопротеидных мембранных структур и избирательного обмена веществ и формирование пробионтов — первых примитивных гетеротрофных живых организмов, способных к самовоспроизведению; начало биологической эволюции и естественного отбора.

Ричард Докинз представляет это себе так:

«В какой-то момент случайно образовалась особенно замечательная молекула. Мы назовем ее Репликатором. Это не обязательно была самая большая или самая сложная из всех существовавших тогда молекул, но она обладала необыкновенным свойством – способностью создавать копии самой себя. Может показаться, что такое событие вряд ли могло произойти. И в самом деле, оно было крайне маловероятным. В масштабах времени, отпущенного каждому человеку, события, вероятность которых так мала, следует считать практически невозможными. Именно поэтому вам никогда не удастся получить большой выигрыш в футбольной лотерее. Но мы, люди, в своих оценках вероятного и невероятного не привыкли оперировать сотнями миллионов лет. Если бы вы заполняли карточки спортлото еженедельно на протяжении ста миллионов лет, вы, по всей вероятности, сорвали бы несколько больших кушей» (Докинз Р. Эгоистичный ген, 2).