«Это не Форест».

Слова эхом отдавались в голове Айрис, когда она следующим утром шла по Брод-стрит. Улица находилась в самом сердце города; вокруг поднимались высокие здания, задерживая холодный воздух, последние рассветные тени и далекий звон трамваев. Айрис почти добралась до работы. Этим утром она занималась обычными делами, словно прошлым вечером не произошло ничего странного.

«Это не Форест».

– Тогда кто же ты? – прошептала девушка, держа кулаки глубоко в карманах, и медленно остановилась посреди улицы.

По правде говоря, ей было страшно писать ответ. Она провела ночь в вихре беспокойства, вспоминая все, что сообщила в предыдущих письмах. Рассказала Форесту, что бросила школу. Это нарушенное обещание стало бы для него ударом, поэтому она сразу перешла к заветной работе в «Вестнике», где, скорее всего, получит место колумниста. Хотя она и привела эту личную информацию, но своего настоящего имени не назвала, и все письма Форесту были подписаны прозвищем. Цветочек. И она определенно была рада тому, что…

– Уинноу? Уинноу!

Ее схватили под руку крепко, словно зажали в тиски, и резко дернули назад так, что она прикусила нижнюю губу. Айрис споткнулась, но устояла на ногах. В тот же момент мимо пронесся трамвай – так близко, что она почувствовала во рту металлический привкус.

Ее чуть не сбил трамвай.

Когда до Айрис это дошло, у нее задрожали колени.

И кто-то до сих пор держал ее под руку.

Она подняла взгляд и увидела Романа Китта в модном бежевом плаще, начищенных кожаных ботинках, с зачесанными назад волосами. Он смотрел на нее так, будто у нее отросла вторая голова.

– Смотри, куда идешь! – бросил он, отпуская ее руку, будто прикосновение обжигало его. – Еще секунда, и тебя бы размазало по мостовой прямо у меня на глазах.

– Я заметила трамвай, – ответила она, поправляя тренч.

Роман его чуть не порвал. Если бы порвал, она бы сильно огорчилась.

– Позволю себе не согласиться, – возразил он.

Айрис притворилась, будто не слышит его. Осторожно перейдя рельсы, она торопливо поднялась по ступенькам в вестибюль. На ногах были изящные мамины ботильоны, но размер слишком мал, и она натерла мозоли на пятках. Тем не менее придется ходить в них, пока Айрис не сможет купить новые туфли на каблуках. Ноги болели, и она решила подняться на лифте.

К несчастью, Роман шел за ней по пятам, и девушка с досадой обнаружила, что ехать в лифте придется вместе.

Ожидая его, они стояли плечом к плечу.

– Ты сегодня рано, – наконец произнес Роман.

Девушка потрогала прокушенную губу.

– Ты тоже.

– Отри дал тебе задание, о котором я не знаю?

Двери лифта открылись. Айрис лишь улыбнулась и, зайдя внутрь, тут же отошла от своего спутника как можно дальше. Но запах его одеколона заполнил тесное пространство, и она старалась дышать не слишком глубоко.

– А если и дал, это имеет значение? – возразила она, когда лифт пополз вверх.

– Ты вчера задержалась допоздна с какой-то работой.

Роман говорил сдержанно, но Айрис могла поклясться, что услышала в его голосе нотки беспокойства. Он смотрел на нее, прислонившись к деревянной панели. Айрис старательно отводила взгляд, но вдруг четко осознала, что на маминых ботинках царапины, на клетчатой юбке – складки, волосы выбились из туго скрученного пучка, а на старом тренче Фореста, который она носила каждый день, как броню, – пятна.

– Ты же не работала в офисе всю ночь, Уинноу?

Вопрос уязвил ее. Она перевела на него сердитый взгляд.

– Что? Конечно, нет! Ты же видел, как я ушла, сразу после того, как предложила тебе перекусить сэндвичами.

– Я был занят.