Но Данте сказал: «Не тревожь их путь!
И гнев свой поспешный спрячь.
66
Им вдоха последнего не вдохнуть,
И первого не познать.
Их нити души вечно ищут Свет,
69
Всё время стремятся ввысь,
Но жизни призрачный силуэт
Обходит! Как дикая рысь,
72
Поняв, что заметна, скрывает в миг
Себя от сторонних глаз-
К запросу о жизни их поставщик
75
Впечатал смертельный отказ.
И я, осознав не рождённых боль,
Смотрел как воздушные шарики
78
Взлетали, из пьес ненаписанных роль,
Не куплены и не подарены…
Всё выше и выше… Но потолок
81
Оскалился иглами зубьев скал,
Как хищник-убийца воды глоток,
Так жаждет, чтоб красный омыть оскал.
84
Так шарик, пытаясь пробить судьбу,
Врезался в щетинистый небосвод…
Хлопок останавливал эту борьбу!
87
Роняя ошмётки в подземный гроб.
А нити от шариков, падая ниц,
Искали, как черви, игрушку вновь…
90
И снова, как яйца костлявых птиц,
Взлетали шарики – нелюбовь!!!
Мы двигались спешно, в стрельбе хлопков
93
Мне слышались мертвые города…
Молчал Провожатый, Отец стихов,
Мне ж нечего было спросить тогда.
96
Я шёл и смотрел как земля-палач
Без устали казням число родит
И кожей почувствовал, Данте плачет!
99
И лишь, поэтому он молчит!!!
Примерив к себе неземную тягость,
Что Старший несет, таково положение.
102
Я Старца объял, а в ответ… О, радость!
Он благостно принял моё предложение.
И, словно дитя в поисках приюта,
105
Нашел у меня на груди спасение…
А я шел и думал: «О, как же жутко
Преддверие Ада.… И есть продолжение…
108
Где души страдают страшней и ужасней
И нет им покоя, и нет им пощады!!!
А ты, Алигьери, мой мудрый фонарщик,
111
Прошел все круги, рвы и поясы Ада»
Но Дух успокоился. Мы на равнину
Зеленую вышли. Туманно, дождливо.
114
И молвил Философ: «Тебе я, как сыну,
Открою, что эта долина сокрыла…
Здесь жаждут Мыслители успокоенья
117
Времен до Христовых, времен позабытых…
Их жизнь – откровение, мертвою тенью,
На здешних просторах, на каменных плитах…»
120
И я огляделся, средь трав, вся долина
Усеяна каменных блоков цветами,
А в трещинах их, что едва различимы,
123
Читаю я даты под именами…
И понял! Равнина – погост потаённый!
Не знавших божественных истых Заветов-
126
Врачей, драматургов, античных ученых-
Отцов мирозданья открытых секретов!
«Мой Вождь!»– с восхищением я обратился
129
К Ведущему тень мою в этих пределах-
«Позволь, остановимся здесь!!!»– и смутился
Не слишком ли дерзок порыв был мой смелый?
132
«Но, что, ты!»– ответил мой добрый Учитель-
«Я сам задержаться лишь здесь буду рад!
И в этом, конечно, ты мне подчинишься?
135
Ведь здесь и Эсхил, и Софокл, и Сократ!!!
А впрочем, иди! Говори, с кем захочешь!
Лишь здесь не побойся над телом насилия»
138
«А ты!» -оробев, спрашивал я у Отче.
И он отвечал -«Я к могиле Вергилия!»
140
#БТ #7#КругПервый(лимб) #Нерождённые #Некрещенные(начало)
Пост восьмой
Хотел бы быть Серебряного Века
Поэтом я, слова и декаданс,
Иль возвышаться в зале ПолиТеха,
3
Даруя мыслям их последний шанс!
А может карандаш сломать и перья
Просить у птиц, не насовсем взаймы,
6
И нового «Онегина» поверья,
Бесчестных правил, вкладывать в умы.
А может быть влюбиться, как Петрарка,
9
И лишь Лауре рифмы и цветы!!!
Сойти с ума! И чтоб горели ярко
Мои Тома… иль затянуть жгуты
12
На шее в позабытом Англетере
И дать обет молчания навек.
И, как Гомер отдать сказанья вере,
15
Которая, хрустя как будто снег,
Передаётся шёпотом, на ушко,
Из уст в уста… Бумагу не марай!
18
Пусть будет так! И выпьем, где же кружка?!
Замазано окно и в ад, и в рай…
А может быть, что так оно и лучше?
21
Бумага терпит, но приносит смерть.
И далее, статистика не случай,
И рукописи начали гореть!!!
24
Тем более что их вообще не пишут…
В новейшем веке это не судьба!
Булгаков, Гоголь, Чехов -нас не слышат…