Передо мной – прошел столетий след,
Удел мой – вечность, вечность наказанья,
>10 За мной ни для кого надежды нет!»
Над входом в Тартар надпись та чернела.
Я страшные слова прочел. «Поэт,
>13 Смысл этих слов, – воскликнул я несмело, —
Наводит страх!» Вергилий угадал,
Что сердце у меня оледенело.
>16 «Здесь места страху нет, – он отвечал. —
Мы подошли к обители печали
Тех падших душ, – Вергилий продолжал, —
>19 Что на земле безумцами блуждали»{9}.
И мне с улыбкой руку сжал певец;
Я стал бодрей, и вот мы увидали
>22 Обитель вечной тайны, наконец,
Где в безрассветном мраке раздавались
Вопль и стенанья из конца в конец;
>25 Повсюду стоны, где мы ни являлись,
И я заплакал, выдержать не мог…
Мы ближе, – вопли грешников сливались
>28 В смесь разных языков, в один поток.
Хулы, проклятья, бешенства визжанье,
Ужасные движенья рук и ног, —
>31 Все в гул сливалось в общем завыванье.
Так ураган крутит степей пески.
Ревет и губит все, без состраданья.
>34 В неведенье, исполненный тоски,
Воскликнул я невольно: «О, учитель!
Уже ль грехи теней так велики,
>37 Теней, попавших в страшную обитель?
И кто они?» «Ничтожество – они
В толпе людей, – сказал путеводитель. —
>40 При жизни на земле в иные дни
Жалчайшими их тварями считали.
Им на земле, – кругом себя взгляни, —
>43 Хулы иль похвалы не воздавали;
Теперь – они вступили в сонм духов,
Которые Творцу не изменяли,
>46 Но грех давил их тяжестью оков
И не было в них веры в Провиденье.
Великий Бог их свергнул с облаков,
>49 Чтоб Небеса не знали оскверненья,
И даже Ад впустить их не хотел:
В Аду гнушалось даже преступленье
>52 Ничтожеством и мерзостью их дел».
«Какие же назначены им муки?
Какой у них, наставник мой, удел?
>55 Пронзительны их страшных воплей звуки…»
И отвечал Вергилий: «Лишены
Они надежды; скованы их руки.
>58 В их настоящем скорби так сильны,
Что худшей доле, большему мученью
Они всегда завидовать должны.
>61 Мир их забыл – и нет конца забвенью:
Их не щадят, но также не казнят,
Приговоривши к вечному презренью.
>64 Но прочь от них и брось вперед свой взгляд,
Иди теперь за мной неутомимо».
Я сделал шаг, но отступил назад:
>67 Передо мной промчалось знамя мимо,
Так быстро, словно вихорь уносил
Его вперед, вперед неудержимо.
>70 За ним летели призраки могил
Несчетной вереницей: страшно было,
Что столько жизней в мире, столько сил
>73 Смерть в призраки немые обратила.
Один из них мне словно был знаком:
Известный образ память сохранила.
>76 Смотрю: да, это точно он, о ком
Народ с презреньем часто отзывался,
Кто, покривя душой и языком,
>79 Высоким отреченьем запятнался{10}.
Тут понял я, что этот сонм теней
Собраньем душ отверженных являлся,
>82 Презренных для врагов и для друзей.
Их жизнь была не жизнь, а прозябанье,
И здесь теперь, при наготе своей,
>85 Достались эти жалкие созданья
На жертву насекомых – мух и ос —
И терпят беспрерывные терзанья.
>88 По лицам их, мешаясь с током слез,
Струилась кровь и к их ногам стекала,
Где множество червей в крови вилось,
>91 И эту кровь мгновенно пожирало.
От них я отвернулся. Вдалеке
Немало новых призраков стояло
>94 На голом берегу, столпясь к реке.
«Учитель, – я спросил, – чьи тени эти,
Что переправы словно ждут в тоске?
>97 Их вижу я едва при тусклом свете».
«Об этом ты узнаешь, – молвил он, —
Когда, – я побледнел при том ответе, —
>100 Откроется пред нами Ахерон».
Мы дальше шли, и я хранил молчанье,
Пока не увидал со всех сторон
>103 Большой реки, бежавшей без журчанья.
Вот подплыл к нам седой старик в челне.
«О, горе вам, преступные созданья! —
>106 Он закричал Вергилию и мне. —
Надежды все вам нужно здесь оставить,
Вам Неба не увидеть в вышине.
>109 Я здесь, чтобы туда вас переправить,