Сразу, после зачисления в Университет, Владимир Ульянов дал расписку, в которой, согласно существовавшим тогда правилам обучения, обязался «не состоять членом и не принимать участия в каких-либо нелегальных, запрещённых сообществах, а равно не вступать членом даже в дозволенные законом общества, без разрешения ближайшего начальства». Но формальная расписка нисколько не помешала Владимиру Ульянову сразу же вступить во все запрещённые сообщества, упомянутые в расписке-обязательстве. Став студентом университета Владимир Ульянов стал посещать собрания землячества, на лекции ходить стало некогда, лекции посещал он изредка. Проучился в университете три месяца, после сходки в актовом зале написав «прошение об отчислении», по примеру многих, и был отчислен через 4 месяца после зачисления. Затраты на обучение в связи с этим оказались небольшие.

Как говорил об этом впоследствии Фёдор Михайлович Керенский у Владимира Ульянова сработал «эффект Панургова стада», он поддался указаниям вождей и пошёл в «стадо». В сходке участвовали 256 студентов, а уволили по личному прошению и исключили, 164 студента. Элемент всеобщности протеста, по отношению к общей студенческой массе, объём «панургова стада», студентов университета, подверженных «умоисступлению и умобесию», истерической психопатии и выполняющих волю вожаков, составил 18%, в их число вошёл и Ульянов Владимир. Это было признаком у него больной психики, как и у его брата Александра, унаследованной ими по материнской линии.

Сами вожаки сходки-выступления, студенты старших курсов, не пострадали, даже в полицейской «предварилке» ночь не провели вместе со всеми задержанными, а продолжали обучение в университете и благополучно его окончили.

После группового задержания и проведения одной ночи в полицейской «предварилке» вместе с группой задержанных и отчисления из университета с запретом проживания в Казани, Владимир Ульянов был отправлен в имение Кокушкино как «неблагонадёжный», где проживала и его старшая «ссыльная» сестра Анна. Отселение «неблагонадёжных» студентов, отчисленных из университетов практиковалось не только в Казани, а во всех университетских городах Российской империи.

Биография: «Лишённый возможности продолжать образование в России, Владимир Ильич ходатайствует о том, чтобы ему разрешили поехать за границу для продолжения учения. И снова ему отказывают. Казанский губернатор получил из департамента полиции приказ, Владимиру Ульянову «заграничного паспорта… не выдавать».

Владимир Ульянов сам себя лишил возможности получить образование и специальность юриста. Мама Мария Александровна начала подавать «Прошения» о выезде Владимира Ульянова за границу, для лечения желудочной болезни, гастрита, а цель была выехать ему из России и поступить в заграничный университет, доходы «бедной» семьи это позволяли.

В апреле 1889 года, Мария Александровна вновь предпринимает попытку добиться разрешения на выезд Владимира за границу, для продолжения учебы, после отчисления из университета прошло уже полтора года. Владимир Ульянов проходит медицинское обследование и 29 апреля получает справку, подписанную профессором кафедры медицинской диагностики Казанского университета Николаем Котовщиковым о том, что «Владимир Ульянов страдает болезнью желудка, гастритом, и нуждается в лечении щелочными водами за границей».

К месту рассказать о питания в семье Ульяновых. Несмотря на педантичность в отношении приема пищи, домашнее питание в семье Ульяновых было специфическим, не русским. На столе практически отсутствовали супы, их считали «вульгарными», предназначенными для простолюдинов. Хлеб подавался по расписанию, в будни к обеду, черный, к ужину и чаю, белый, в выходные и праздники, ситный. Хлеб из муки, просеянной сквозь сито, очень вкусный, мягкий, с тонкой золотой хрустящей корочкой, мякиш великолепен, хлеб «царский».